Шрифт:
восемнадцать и меньше. Для них еще не поздно изменить свою жизнь.
Схватив первую синюю папку с верхушки стопки, я уставилась на имя: Мойзес Роберто
Роблес де-ла-Крус, дата рождения 21.11.96.
Открываю папку на странице с его фото в профиль и анфас и датой ареста. Только два
месяца назад, первое крупное преступление, попытка вооруженного ограбления, признал себя
виновным, переведен в колонию для несовершеннолетних, за хорошее поведение направлен в
Pathways. Та же самая история, новое лицо. Наша работа заключается в том, чтобы
удостовериться, чтобы это было их первое и последнее преступление, направить их в нужном
направлении, и попытаться предотвратить их следующую попытку стать Сан Квентином.
Я закрываю его папку и затем пытаюсь собрать оставшиеся папки вместе, чтобы не
закрепленные документы выглядели более презентабельно. Ничего не получается, так что я
просто собираю их вместе и трясу папки, пока отдельные файлы не попадают на место. Если
это будет выглядеть как мусор, то и дети начнут чувствовать себя мусором. Моя работа
показать им, что в них есть потенциал и они заслуживают успеха.
Джени заходит с моим кофе. Она потная и ее блузка липнет к ней, как и влажные,
золотые пряди волос вокруг ее лица.
– Я положила туда тонну этого карамельно-сливочного дерьма. Я подумал, что сегодня
тот еще денек.
– Я бы поблагодарила тебя, но моя диета собирается ударить тебя по почкам.
– Как тебе угодно, Лана. Ты девяносто фунтов (около 41кг.) на шпильках. Я могу его
отправить сюда? К тебе уже образовалась очередь. И холл уже заполнен.
– Что случилось с хорошими детьми? Теми, которые вовремя приходят домой к ужину
и делают свое домашнее задание за кухонным столом? Есть хоть кто-нибудь, кто, повзрослев, поступает в колледж и создает маленькую милую семью?
– Ну, если бы они так поступали, то у нас не было бы работы. И все же такие до сих
пор существуют. Просто здесь мы с такими не встречаемся. Ты готова к первому клиенту или
же мне по-прежнему придерживать очередь?
– Посылай их сюда. Я приму последнего в 11:45, и затем нам будет необходимо
заняться другими вопросами.
– Исправительные учреждения уже приняли меры, так что нам просто нужно внести
некоторые поправки.
Я снова открываю папку с его делом и пробегаюсь по его записям. Ему было шесть лет,
когда он приехал в Штаты. У него нет статуса иностранного резидента и вообще практически
никаких записей до этого ареста. Несколько приемных семей. Дважды рассматривался вопрос
о депортации, но оба раза он залегал на дно. Я отпила кофе, который был не слаще хрена, и
закрыла папку, когда в дверь постучали.
– Войдите.
Дверь раскрылась и вошел мой первый клиент на сегодня. Он был на удивление
большим, практически шесть футов и у него были широкие плечи как у борца. На нем были
темно зеленные брюки с низкой посадкой и черная футболка. Черная шапочка почти
полностью скрывала его волосы. Что в нем больше всего поразило меня, это ювелирные
украшения. У многих был пирсинг, что в своем роде было обычным делом на бровях и губах, но этот парнишка был украшен. Огромные, мужские серебряные кольца украшали его обе
руки, большое количество браслетов на запястьях, как и подвески. Все они были из черной
кожи или серебра. У него был очень богемный вкус. Он был похож на цыгана, а не на бандита, к которым я привыкла, особенно к тем клиентам, которых направляли из колонии для
несовершеннолетних.
– Проходи и садись, Мойзес, - сказала я, смотря на его дело, чтобы удостовериться в
правильном произношении его имени.
Он прошел в комнату и положил сильно потрепанный рюкзак на стул. На нем были
тяжелые армейские ботинки. Шлепнувшись на стул, он стал хрустеть костяшками пальцев, все
это время безучастно смотря на меня.
Я не могла точно сказать, что в нем было такого, но он был не похож на сотни других
детишек, которые ежедневно приходили сюда. И дело не в его стиле. Он казался уверенным, но не дерзким. От него веяло почти благородной энергетикой. Он выглядел образованным. И я
поймала себя на том, что рассматриваю его.
– Это то, к чему ты стремился Мойзес? Я Лана Финч, но большинство ребят зовут меня