вопросами.

Тогда Мойзес сгибает локоть руки, которая держит верхушку двери и отрывает свои

проклятые ноги от пола. Он силен. Нереально силен. Как атлет. Он красуется передо мной, и

я впечатлена. Я пленена , посмотрите как его глупые выходки действуют на меня. Я

остолбенела.

– Спрей-краска, - и ухмылка на его лицо расплывается шире. Ну, вы только

посмотрите на него! Он полностью в восторге от своей бунтарской молодой особы.

– Проверь все. Даже если это законно и не предназначено для граффити. Тебе не нужен

еще один арест.
– Мне просто необходимо вытащить свою голову из его штанов.

– Да, мэм.

– Выметайся отсюда! Но удостоверься, чтобы вернуться сюда, прежде чем тебе

зачислят этот день, и тогда мы сможем заполнить эту форму, - сказала я, тряся перед ним

формой.

Он поднимает другую руку и подтягивается. Обе его ноги отрываются от пола. Дверь

слегка качается под весом его тела.

– Мози. На улице меня зовут Круз, но большинство моих друзей зовут меня Мози.

– Сделай мне в этом одолжение, ты же позволишь и пришли следующего парнишку,

когда будешь выходить.

Чем нервознее я становлюсь, тем глупее действую. Если это мое обычное поведение, то

моя организация в минутах от краха.

– Я бы добавила немного виски в этот кофе!
– пробормотала я, делая глоток. Что со

мной сегодня не так?
– Я не хотела сказать это вслух, - говорю я, опуская чашку.
– Прошу

прощения. В действительности я пью только по пятницам.

Убирайся из моего кабинета и забирай с собой свою дорожку из волос! Перестань быть

таким чертовски восхитительным и только восемнадцатилетним!

– Ваш кафе пахнет как пирог из ягод.

– Время вышло.

– Вы хотите его?

– Мой кофе? Я не хочу ничего, кроме моего следующего клиента, - О Боже, только ни

такой как этот. Катастрофа. Я отпила еще немного своего похожего на ягодный пирог

кофе. Он горячий и обжигает мне горло. В моем кабинете по-настоящему жарко.

– Я мог бы принести вам картину. У меня есть кое-какие задумки. Вам не придется

вешать ее, если она вам не понравится.

– Вон, Мози Круз! Выйди! Иди рисуй и не заставляй меня жалеть о моем решении

позволить тебе поучаствовать.

– Вы не пожалеете об этом, - говорит он, пробегая языком по своей полной верхней

губе. Достаточно уклончивых речей. У меня кружится голова. Ты сводишь меня с ума.

В тот момент как он вышел за дверь, из меня вырвался громкий вздох облегчения. Я

залпом допила оставшиеся кофе и уткнулась лбом в свой стол. Мне нужно трахнуться. Теперь

моя тонкая рубашка из-за пота прилипла ко мне. Здесь проклятые джунгли.

– Эй, Финч!
– О Боже! Он вернулся. Пошел на хер отсюда, пожалуйста.

– Что?
– спросила, я не поднимая головы. Мне плевать, если я выгляжу как

сумасшедшая. Мой лоб остался на месте, прилипший к этим документам. Мне не нужен с ним

зрительный контакт. Я отказываюсь позволить ему сделать меня потной. Или заставить

краснеть. Или улыбаться.

– Мне подходит пятница. Я принесу вашу картину в пятницу.

Ха. Ха. Это будет тот еще день.

Глава 2.

Мойзес де ла Круз так и не вернулся в конце дня, чтобы заполнить форму. Если он не

может следовать даже простейшим требованиям, мне придется выкинуть его из программы. В

порыве, я схватила его дело и поспешила наверх, чтобы поймать Дженнифер, прежде чем она

отчитается за этот день.

Дженнифер, возможно, двадцать один год или около того, и она числится в школе по

социальным работам Университета Калифорнии в Лос-Анжелесе. В последнее время она

говорила, что хочет получить докторскую степень, потому что, как всем известно,

исследования последних лет показали, что оплата в социальной сфере находится на самом

нижнем уровне.

Социальную работу практически не оплачивают, я-то знаю. Я живу от зарплаты до

зарплаты, и обычно в конце месяца, когда я не могу себе позволить покупать продукты, я