«Док».

Он кивнул и большим пальцем потер щетину на подбородке, пока задумчиво смотрел

на меня. Он изучал меня, пытался принять меня, возможно задумываясь над тем, может ли он

доверять мне или продолжать держать оборону. Они все так делали – это защитный

механизм. Это дети, которые прошли через ад.

– Что я должен сделать?

У него глубокий и мелодичный голос. Все в нем было удивительно. Я ожидала

услащать, что-то более женственное, возможно тенор, но, безусловно, не баритон.

– Ох!
– этот парнишка пытается выкинуть меня из моей же игры. Это просто, потому

что я не могу прочесть его, а я хорошо читаю преступников - нет, я в этом великолепна. Это

то, чем я занимаюсь.

– Сначала ты должен принять и подписать контракт. В этом случае мы обсудим, каким

будет ваше задание. Успех одного задания определяет вероятность того же с другим заданием, и так далее до тех пор пока ты не закончите. Это ориентированный на определенную цель

замкнутый круг. Если ты добьетесь хороших результатов, у тебя появиться возможность

участвовать в других заданиях и мероприятиях в течении всего процесса до окончания и

получения сертификата. Скорее всего, это пойдет в счет погашения тех часов общественных

работ, которые назначил тебе судья.

– Кто примет меня?

– Я сделаю это, - я тяжело сглотнула. Он заставил это звучать, как что-то очень

личное. Я не принимаю участников, основываюсь на чем-то личном. Они должны

соответствовать определенным критериям и показать свой потенциал в их первой групповой

деятельности. Я не выбираю кандидатов случайным образом в зависимости от того, нравятся

они мне или нет.

– Хорошо. И что вы хотите, чтобы я сделал?

– Просто ответь на несколько вопросов.

– Вы доктор?

– Нет, я социальный работник. Я руководитель проекта Pathways. Изначально я

пришла сюда в качестве лидера группы.

– Вам здесь нравится?

– Да, мне нравится. Большую часть времени, - Малыш, я одна из тех, кто должен

задавать вопросы. - И так, к тебе обращаться по имени Мойзес? Я должна заполнить форму

о приеме, и мы здесь уважаем прозвища, конечно если они не бандитские.

– Почему у вас прозвище «Док»? - спросил он и стянул шапочку. Его волосы падали

почти до плеч. По краям он коротко выбрит, но посередине волосы достаточно длинные,

чтобы их можно было собрать в хвост, и у него самые черные, густые и блестящие волосы, которые я когда-либо видела. Этот малыш упустил свое призвание стать моделью для Pantene.

Он пробежался по ним рукой и его браслеты зазвенели друг об друга. Он решительно

выглядел бы женственно, если бы не его широкая грудь, мускулистое телосложение и короткая

щетина по контору его челюсти.

– Когда-либо раньше ты подавал на гражданство?

– Почему вы не повесили здесь какие-нибудь картины? Как-то немного грустно, когда

стены такие голые. Вы не любите искусство?

Он не ответил ни на один вопрос или даже не обратил внимания, что я задала их. Я

приподняла бровь, удерживая с ним контакт на уровне глаз, пытаясь понять в какую игру он

играет. Дети как он всегда хотят поиграть в крутую игру. У них нет опыта осознать, что

играясь со мной, они играют со своим будущим. Он знает, как много других в холле и одна

моя подпись может оборвать его шансы. Я тоже могу играть в крутую игру.

– В следующий раз, когда тебя арестуют, тебя будут судить как взрослого. Ты когда-

нибудь был в федеральной тюрьме?

– Сначала им придется меня депортировать. У меня нет статуса резидента. Знаете, у

меня есть парочка холстов, которые я мог бы одолжить вам. Реально красочные вещи. Яркие.

Основная тема картин темная, но цвета… в общем, я могу принести их, чтобы вы посмотрели.

– Ха!
– Он ответил. Я победила. Ни совсем тот ответ, который я хотела услышать, но

он признал мое заявление. Я посмотрела на свои часы и увидела, что мы уже потратили

пятнадцать минут, которые предоставляем каждому кандидату. И мы ничего не заполнили.

Даже графу об имени, которое он предпочитал.

Раздался легкий стук по стеклу моей двери и Джени зашла в комнату с еще одним кофе.