— Держитесь, каракатицы, — шепнула она.

От ее выстрелов посыпались осколки.

Море показалось, что в одном из разбитых экранов мелькнуло перекошенное лицо секретарши с прилипшей к щеке прядью темных волос, потом — ее мультитипный «String Chaos» в обрамлении столбцов цифр. Думать об этом была некогда.

Еще двух наргхов Мора 54 удушила удлинившимися дредами, остальных скосила залповым огнем, пробежав по потолку и спрыгнув за их спинами. Фицджеральд, секретарша, сектант и помощник Фицджеральда добрались до киборг-дива под прикрытием щита, стреляя направо и налево.

— Круто, — прокомментировал помощник купца. — Шеф, не зря вы кучу бабла отвалили за эту цацку. Я и не думал, что она столько продержится.

— Я тоже не думала, — заметила Мег, разбивая локтем лицо потянувшемуся к ней с пола окровавленному наргху. — Хвала Черному Мамбе!

— Она и не продержалась бы, — заметил неожиданно для всех сектант. Арбалет он уже потерял и просто мял в руках четки из пальмовых косточек. — Но я молился.

— Молодец, Дин, — Фицджеральд хлопнул юношу по плечу. — Черт, патроны закончились.

— Я не Дин, я Дейв, — возразил парень.

Секретарша изменилась в лице, но ничего не сказала.

В экране, мимо которого они пробегали, на миг появилась вся их группа — в алой паутине защитного поля. Потом, для тех, кто успел заметить, возник другой образ: все пятеро в начале этого вагона. Неспешный вальс выстрелов, в замедленном темпе расцветают вспышки на стволе фицджеральдовского автомата…

Последние прыжки принесли их к дальней двери. Волосы Моры 54 с чмоканьем всосались в серебристую поверхность стен.

…Спящая собака на экране зевнула, тихонько заскулила и заснула снова. К ней сбоку подбирался грязный ребенок неопределенного пола.

«Это мое прошлое, — догадалась Мора 54. — Я хочу досмотреть…»

Но поздно. Дверь уже открывалась.

Здесь все было иначе. Перевалившись через комингс, они попали в на удивление тихий мир: колеса стучали едва слышно, пули не свистели. Сам вид вагона тоже изменился: коридор стал шире, потолок — выше. Все заливало ярким солнечным светом. В простенках между окнами появились зеркала, от которых по коридору прыгали блики.

Двери в купе по левую руку тоже были очень странными: деревянные, покрытые резьбой… Элиас Фицджеральд мог похвастаться хорошим классическим образованием, но и он не понимал ни одной руны.

Секундочку, какое классическое образование?.. Он изучал механику.

Воспоминания о техническом колледже в Альбукерке показались вдруг невсамделишными, ненастоящими. Вместо этого в голове поселился образ гранитных стен, обвитых плющом, и преподавателей в длинных мантиях.

— Вы только посмотрите! — воскликнул Гилберт, опуская вниз раму квадратного окна в коридоре.

— Какого ты… — Тимоти чуть было не ударил его по руке, но тут же выругался.

Из раскрытого окна повеяло жаркими, медовыми запахами. Поезд полз по холмам, темно-зеленая тень скользила за ним по верхушкам трав и клевера. Синее прозрачное небо курчавилось белыми облаками у горизонта. Элиас Фицджеральд впервые видел такую красоту… Если не считать того, что он, разумеется, прекрасно помнил ее глазами Элиаса Фицджеральда отсюда. Здешний Элиас также был купцом — а еще укротителем драконов. Два дракона даже сейчас сидели в тубе, пристегнутой у него за спиной.

Правда, они устали. Лучше их не выпускать.

— Чудеса, ложки и лилии! — проговорил Тимоти, сплевывая. — Что сказала бы моя Мег, будь она тут вместо меня!

— Но разве Мег не погибла три года назад? — неуверенно спросил Гилберт. Он казался моложе и стеснительнее, чем раньше. Кольчуга ему совершенно не шла. — Или стой, Тим, или ты погиб?.. Все эти волки, и снег… — он сконфузился. — Ты прав: Мег бы тут понравилось.

— Вот то-то и оно!

— Кстати, волки и тут есть, — Элиас указал в окно.

И в самом деле: серо-бурая спина вынырнула из соцветий ромашек, рядом с ней показалось еще несколько загривков. Мелькнула белозубая пасть с вываленным языком.

— А, розы и розмарин! — Тимоти отстегнул от пояса фляжку, висевшую рядом походной шестиструнной лирой, и сделал пару глотков. — И сюда влезли!

— Спокойно, — ответил Элиас. Он отобрал флягу, завинтил ее и повесил обратно менестрелю на пояс. — С твоим божественным вдохновением пока погодим. У нас одна задача: дойти до конца этого вагона и перейти в следующий. Это предпоследний, кабина машиниста вскоре.