– Я могла бы попросить помолиться за тебя людей, хороших людей, с крепкой верой и чистыми взглядами. Думаю, на приход-другой наберётся.

Что-то тяжёлое и холодное, поселившееся в грудине со вчерашнего вечера, приподнялось внутри и со стуком рухнуло обратно. Окружающие были правы, говоря, что у маленького чародея одна дорога - в боевики: не мог Араон с каменным лицом выносить общение полунамёками и изящными вывертами.

– Ихвор должен стать следующим Главой, я правильно понимаю?
– с горькой ухмылкой уточнил Важич.

– Не выйдет, - теперь Дилий говорила холодно, сдержанно и до дрожи пугающе, неприятно напомнив тем самым новоявленную некромантку.
– Характер не подходящий. Зато место придворного чародея подойдёт идеально, особенно, если этот чародей будет полностью независим от Замка.

– Хм, а разве в Словонищах есть придворный чародей?

– А разве князь сможет отказать подавившему бунт и спасшему его трон в смутное время? Тем более, когда тот сможет предоставить пред светлы очи предводителя заговорщиков, - улыбка женщины была столь обещающей, что Арн на мгновение пожалел, что всё таки на ней не женился.

Не тратя время на бессмысленные заверения: Дилия и сама прекрасно поняла, что её вариант принят и полностью одобрен; Араон рванулся прочь в свои покои, на ходу судорожно вытаскивая из кармана новый болтун. За вырванный у судьбы перерыв необходимо было сделать слишком много. Пока столицу громит нечисть и верные люди пытаются спасти княжеские хоромы от заговорщиков и местных доброхотов, нужно успеть найти козла отпущения и выбраться из тухлого дела, пока во всём не обвинили Мастеров.

– Дилеон!
– отчаянно рявкнул Глава, несясь сломя голову к чёрному ходу.
– Быстро разузнай, кто у нас заведовал распределением на практике, дома, явки, укрытия... Подтягивай людей!... Посты на улицах? Будут... Быстрее, пока не сорвался!

Молодой чародей выбежал в ночь, несясь к ступнице, где хранились скоростные мётлы, спеша быстрее вернуться в гущу событий и лично увидеть того, кто умудрился подвести древнейший оплот чародеев под грань разрушения. В его кулаке уже дрожал артефакт от входящего вызова из главного храма Триликого. Скоро всё встанет на свои места! Как говорится, с божьей помощью...

***** ***** ***** ***** *****

Из-за тяжёлых рыхлых облаков лениво выглянула луна. Она не была идеальным белёсым кругом, столь любимым нечистью и праздными романистами для создания некой торжественности. Её тонкий серп угрожающе не щурился холодным серебром в злой ухмылке. Она даже сломанной посередине монетой не могла выражать собой символизм или торжественность. Так неровным пятном зависла в просвете туч. Зато её свет, мягко ложась на изрытые просторы полей, красивыми разводами высвечивал дорожки неугомонным духам. Белоснежные венчики диких трав, попав в её сияние, наполняли глубоким, почти мистическим свечением обычное разнотравье. Так нехорошее поле танцующим от легчайшего ветерка узором встречало ночь.

Несмотря на лунный свет и отблески диких трав, когда девушки выходили из деревни, было слишком темно. Темно и как-то особенно зловеще, будто не поле раскинулось за деревней, а тёмное урочище, активное и особо гадостное. Ещё днём оно смотрелось отталкивающе на фоне пирующей деревеньки, теперь же и вовсе вызывало в душе непонятную глубокую дрожь. Застыв у самой кромки оврага, Алеандр с тоской оглянулась на тёплые огоньки вдоль деревенского забора. Длинный ров, дугой огибающий поле и словно отделяющий его от остального мира, был не многим глубже картофельной борозды, так зарос травой и сором, но перебираться через него катастрофически не хотелось. Девица едва не захныкала от совершенно детского желания сесть прямо здесь и капризно засучить руками.

Яританна, глядя на неё, невольно ухмыльнулась. Девушке были непонятны метания компаньонки. Холодный могильный дух, пугающий и густой, как и положено тёмной энергии, больше не душил её, не давил, угнетая ужасом. Поднявшаяся внутри злобная сила уравновешивала внешнее давление и растворяла в себе, наполняя новой, неведомой энергией. Пожалуй, девушка даже ощущала определённое удовлетворение от происходящего. От глупой беспричинной эйфории какого-нибудь одержимого оккультиста её удерживала привычная мнительность. Сквозь волны окутывающей её силы слабо пробивался неясный ещё, но болезненно манящий зов, звучащий будто из недр проклятого поля. И зов этот остужал всякие неуместные порывы молодого некроманта сильнее, чем отряд инквизиторов с кандалами из паламы.

– У меня такое ощущение, что я что-то забываю, - задумчиво пробормотала Чаронит, невольно прикусывая губу в досаде на собственный нрав.

– Так, может, вернёмся?
– с нескрываемой радостью встрепенулась Эл и вмиг состроила выражение бедного маленького щеночка выставленного на улицу за невинную шалость.

Яританна оглянулась на Корени. От одной из стен аккурат отцепились две шатающиеся тени, сделали пару шагов в сторону поля и с непередаваемым изяществом настоящих выпивох перевернулись через невысокий плетень. Духовник представила перспективы ночёвки в таком окружении и безапелляционно выдохнула:

– Нет.

День третий

.

Пришёл час.

Как долго ждало его сердце. Как безнадёжно билось оно пичугой в клети из костей и мяса, стремясь наружу и отчаянно страшась свободы. Сколько бессонных ночей потрачено в пыльных позабытых даже хранителями времени архивах. Сколько дней, полных боли, борьбы и лжи, прошло в бесконечных поисках и метании, пока план, вынашиваемый годами, веками тянущейся из жизни в жизнь проклятой крови, двигался к исполнению. Сколь глубоко пала его душа за это время, увешанная свитками грехов, как плодородная лоза гроздьями налитого винограда? Всё рвалась вверх, тянулась, силилась, туда, где не будет боли, не будет опасений и предопределённости, где родовое проклятье, наконец, перестанет душить мучнистой гнилью, а воздух не будет окрашен горклой тьмой с ароматом горящего мяса.