— Молодец, Великанов! — одобрил Кузин. — В принципе «домино» ты становишься профессионалом.

Троица, матерясь и чертыхаясь, поднялась с пола и бросилась на Великанова.

Драка разгоралась не на шутку.

Кобрик решил принять участие в драке на стороне Григорьева, но Кузин вцепился в него мертвой хваткой.

— Пусти! — пыхтел Кобрик.

— Не лезь! — увещевал его Кузин. — Иначе ожидание обеда растянется на пять лет!

Узкое пространство камеры не давало пятерке «бунтарей» использовать свое численное преимущество.

А Григорьев с Великановым, встав плечом к плечу, не дали себя окружить.

Постепенно драка переросла в свалку, когда численное преимущество стало сказываться. Ближний бой всегда на стороне численного преимущества.

И тут в гущу свалки неожиданно для всех бросился Поворов с яростным криком:

— Убью!

И бульдожьей мертвой хваткой вцепился в Хрусталева. Раздался дикий предсмертный крик, который заставил участников драки оцепенеть на месте, а затем отпрянуть в разные стороны.

На месте драки, на полу, остался лежать Хрусталев.

Из уголка его рта вытекала тоненькая струйка крови, а прямо из груди торчала металлическая ручка ланцета.

— Однако! — пробормотал Григорьев. — Как ловко ты его заделал!

Поворов отшатнулся от трупа после слов Григорьева и истерично завопил:

— Я не убивал его! Это не я! Не я! Клянусь, я не убивал!

— Я видел, что ты убил! — прервал его истерику Григорьев. — Правильно сделал!

— Нет! Нет! Клянусь! — дрожал Поворов.

— Чего дрожишь? — хлопнул его по плечу Телок. — Вышка тебе не грозит, а пятнашку ты уже на свой член намотал.

Поворов набросился на Телка.

— Это ты все подстроил!

Телок без разговоров сбил Поворова с ног.

— На меня повесить тебе не удастся!

Поворов повалился на пол и остался там, даже не делая попытки подняться.

Только слезы потоком хлынули у него из глаз, и он зарыдал, уже не стесняясь никого из окружающих.

Григорьев посмотрел на Великанова.

— Вертухая надо позвать! Постучи, Великанов! Только дверь не вышиби.

— Стучать не приучен! — пробормотал ошеломленный смертью Хрусталева Великанов, но покорно пошел ломиться в дверь камеры.

Телок неожиданно сказал Григорьеву, глядя на Кобрика:

— Может, это и не Поворов заделал Хрусталева?

— А кто? — хмуро спросил Григорьев, подозрительно глядя на Телка.

— Кобрик! — ухмыльнулся Телок.

Кобрик, услышав нелепое обвинение, побелел от гнева.

— Чокнулся?.. Я даже в драке не участвовал.

— А чего тебе участвовать? — продолжал издеваться Телок. — Выждал момент в чужой драке, подошел и засадил. Долго ли умеючи?

Григорьев подошел к Телку, улыбнулся и стал методично избивать его.

Застигнутый врасплох Телок не сопротивлялся, только защищал руками жизненно важные органы тела.

Отправив Телка последним ударом на койку, Григорьев нежно спросил его:

— Скажи нам еще раз, только внятно: что ты видел?

Телок, почувствовав на своей шкуре удары Григорьева, не стал испытывать судьбу:

— Пошутил я! Уж и пошутить нельзя!

— Ты лучше скажи, что ты видел? — не отставал от него Григорьев.

— Что можно видеть, когда дерешься?.. Поворов бросился в драку и засадил что-то в грудь Хрусталеву. В больничке свистнул, не иначе. Вчера, когда жопу лечил… Идея! — обрадовался он. — Взаимка!

Григорьев подумал и согласился:

— А что?.. Неплохо придумано.

Поворов неподвижно лежал на полу и слушал, как спокойно решают его судьбу на долгие годы. Но ему было уже все равно, он находился в полной прострации.

«Наказание должно неотвратимо следовать за преступлением!» — вспомнил он слова юного следователя.

И что-то сломалось в нем. Поворов почувствовал это просто почти физически.

— Григорьев, можно тебя на минуту? — позвал Кобрик.

— Говори, в чем дело?

Кобрик стал шептать ему взволнованно:

— Поворов не мог убить Хрусталева! Я ясно видел его руки, когда он вцепился ему в горло.

— Тогда кто, по-твоему? — хмуро спросил Григорьев.

— Рядом был один Телок! — мстительно проговорил Кобрик.