Шрифт:
— Говори все!
— Ты помнишь, что я был против вовлечения Каримова в нашу операцию?
— Помню!
— Это твоя самая серьезная ошибка: мы могли обойтись своими силами, старик все бы организовал в лучшем виде. Каримов не тот человек, он — дурак!..
— Ты не знаешь того, что знаю я: Каримов — сын Дадаева!
— Это точно?
— Абсолютно! Этого не знает никто, кроме нас, даже Гейдаров.
— Тогда тем более этого нельзя было делать. Дадаев — опасный зверь!
— Теперь он не опасен!
— Не говори… Раненый хищник вдвойне опаснее.
— Мне надо было замазать Каримова. Все было рассчитано точно. У него был Ликвидатор, которого мы планировали использовать дважды, а затем через Каримова дать сигнал на самоуничтожение. И все концы в воду.
— А теперь он движется прямо на нас, уничтожая всех на своем пути.
— Вторым в списке — Кулиев!
— Значит, у нас в запасе не более суток!
— До меня ему не добраться!
— То, как он убрал Мансурова, говорит о его высоком профессионализме. Уже семь трупов, и ни одной зацепки! Это меня тревожит.
— Почему он убил Каримова? Он же не может покушаться на хозяина.
— Я прочел отчеты по этим делам. Официантка из «Шаха» каким-то образом услышала, как Каримов дает задание Ликвидатору, и написала анонимку в уголовный розыск. Очевидно, у Ликвидатора там работает информатор. Получив сведения, Ликвидатор немедленно начинает уничтожать всех, кто может помешать ему выполнить задание. Так он запрограммирован.
— Я вижу, у тебя есть план, — бросил Асланов.
— Надо попробовать убрать его раньше, чем он сможет выйти на нас.
— Мы же его не знаем, не видели! — растерянно проговорил Асланов.
— У нас есть человек, который его видел.
— Что ты говоришь! — обрадовался Асланов.
— Дай старику такое задание. Мне он в этом не подчиняется.
— Хорошо. Я его срочно вызову.
— У тебя хорошие отношения с генералом, я имею в виду уголовный розыск?
— Какие у меня могут быть отношения с «Неподкупным». На меня работает его первый заместитель.
— Подходит! Надо с нашим человеком поработать, создать словесный портрет. Это мало что нам даст, но все же хоть что-то. Рост, фигура, телосложение…
— А лицо? — удивился Асланов.
— Он ходит в гриме старика.
— Мой старик поймает этого «старика»!
— Дай-то Бог! Хоть ты теперь понимаешь, что один дурак может завалить дело, придуманное сотней умных?
— Мне нужен был Дадаев! А он без ума от своего первенца.
— Я тоже без ума от своих остолопов, но никогда не собирался привлекать их к серьезному делу.
— Ты боишься, Соломон?
— Это у меня в генах! Предчувствовать опасность и стараться ее избежать.
Асланов позвонил старику.
— Жду тебя, срочно!.. — Положил трубку и сказал: — Сейчас придет, он живет близко.
Они ждали старика молча, думая каждый о своем. Соломон чувствовал опасность: «Нужно не сопротивление оказывать, а бежать сломя голову, забиться в какой-нибудь прекрасный уголок, вроде Ниццы, и жить себе поживать… Я уже столько заработал, на три поколения хватит. Почему же мы не можем вовремя остановиться? Это — как игра в рулетку. Выиграл, а уйти не можешь, какая-то сила не пускает. Азарт, наверное!»
Асланов не любил долго думать про себя.
— Сейчас же дам команду в свою вотчину… — сказал он.
— Это у «старшего брата» вотчина, а у тебя улус! — заметил директор.
— Все одно, хрен редьки не слаще! Кстати, что такое — редька?
— Овощ. Натирают на терке и употребляют с подсолнечным маслом. Я есть не могу, изжога появляется.
В дверь заглянул старик, старый контрабандист и просто бандит.
— Я здесь!
— Заходи, заходи! Тебя ждем. Садись!
Старик вошел в комнату, осторожно сел на краешек стула и спросил:
— Начинаем охоту?
Асланов и директор переглянулись.
— Все понял? — удовлетворенно спросил Асланов.
— Да. Чудовище вышло из-под контроля. Надо его уничтожить прежде, чем он это сделает с нами.
— За что я тебя люблю, это за то, что тебе не надо ничего объяснять, — заметил Тик. — Теперь ты понимаешь, Аслан, что мы могли сами все сделать?
— Понимаю! Сейчас ты скажешь, что я силен этим… запасным умом.
— Задним!
— Задний бывает только проход, потому что есть передний. Помнишь Анку? С ней я чувствовал себя почти Чапаевым.