Я разглядывала его неторопливо, наслаждаясь каждой секундой, и только после того, как налюбовалась, посмотрела ему в глаза. Намек на улыбку смягчил жесткую линию губ. Глубокие омуты карих глаз сияли из-под темных спутавшихся ресниц, как будто Рейес только что проснулся. Как будто и не догадывался, как притягательно выглядит.

Я бы с радостью списала его вид на мальчишник, который они вчера устроили для дяди Боба, но такой вид у Рейеса был уже несколько недель. Уставший. Растрепанный. И до чертиков сексуальный. Ей-богу, мне нравилось, но я всерьез начинала волноваться. Обычно он становился горячее, когда исцелялся от ран. Но теперь его жар усиливался день ото дня, а ведь никаких травм Рейес не получал уже давно. Я и месяца не проходила беременной, как мы переехали в монастырь и с тех пор торчали на святой земле. Это произошло почти восемь месяцев назад, и за все время в нас ни разу не тыкали ножами, не стреляли, и никто не пытался раскатать нас по асфальту. Надо хорошенько за ним присматривать. То есть я и так присматриваю, но, видимо, придется стараться усерднее.

– Минуточку! – Я бросила в Рейеса платье цвета корицы. – Ты не должен меня видеть до свадьбы.

Он широко улыбнулся, показав поразительно белые зубы:

– Я всегда думал, что это относится исключительно к невесте.

– И то правда.

Рейес опять указал на шкаф вопросительным взглядом, и я решила тоже задать ему вопрос:

– Ты в курсе, сколько раз я пыталась с ней поговорить? А она только ревет и ревет. Даже передохнуть не останавливается, не говоря уже о том, чтобы ответить. И почему вообще мне достался этот шкаф?

Улыбка стала шире.

– Потому что в этой комнате другого нет.

Рейес прав. Ему пришлось занять шкаф в соседней комнате, но это ничего не меняет!

– Если хочешь, я с ней разберусь, - предложил Рейес.

– Нет, я не хочу, чтобы ты с ней разбирался. Минуточку… А ты можешь?

– Только попроси.

Как ни печально, я об этом задумалась. Рыдания Шейлы высасывали все соки, как налоги. Может быть, потому, что она была адвокатом по налогам. И все-таки слышала я ее только тогда, когда открывалась дверь.

– Только посмотри! – Я подошла к шкафу, открыла его, и по комнате разнесся громкий вопль. Стоило шкаф закрыть, как воцарилась тишина. Можно было услышать, как поют сверчки. Образно выражаясь. – Обалденная дверь!

Убедительности ради я несколько раз открыла и закрыла шкаф.

– Тебе надо чаще выходить из дома.

– Вот и я о том же. Убила бы за шанс повидать восхитительный интерьер «Мачо Тако».

Ни один мускул на лице Рейеса не дрогнул, но я почувствовала, как его захлестнуло сожалениями.

Оставив в покое дверцу шкафа, я расправила плечи и пошла к Рейесу:

– Даже не думай.

Он отлепился от косяка и стал ждать, когда я окажусь в его объятиях. Жар шепотом прошел по моей коже и искупал в родном тепле. Одна рука легла мне на спину, а вторая – на живот, ласково поглаживая Пип, которая росла во мне уже почти девять месяцев. По-моему, ей давно было пора появиться на свет, но акушерка, которую нанял Рейес, говорила, что дочь родится, когда посчитает нужным. Судя по всему, мы с Пип жили в разных часовых поясах.

– Слышишь? Не смей об этом думать, - повторила я, изобразив строгое выражение лица. – Мы все сделали правильно. И теперь у нас есть почти вменяемый план, как выбраться из этой передряги, когда родится Пип. Если звезды сойдутся, то план вполне может сработать. К тому же у меня была уйма времени попрактиковаться в том, как быть ангелом смерти дефис сверхъестественным существом. А еще я многое узнала. Например, почему мне никогда в жизни не быть монахиней. Маленькие шкафы – однозначно не мое. Во всем этом нет твоей вины.

– Не твой же отец хочет нас убить, - начал Рейес и тут же замолчал, когда понял, что сказал. – Извини. И в мыслях не было…

– Не говори глупостей, - отмахнулась я. За несколько дней до того, как мы нашли приют в монастыре, мой папа погиб, и я до сих пор искала его убийцу. Точнее искал мой дядя, детектив полиции Альбукерке, а я помогала, как только подворачивался шанс. – Рейес, ты не виноват ни в том, что твой отец злобный гад, ни в том, что по эту сторону Марса его ненавидят больше всех на свете.

– Это не совсем правда. – Я молча смерила Рейеса вопросительным взглядом, и он объяснил: - Не все верят в дьявола.

– Тоже верно.

Спорить с Рейесом по поводу его же отца я не собиралась. Он и так чувствовал себя виноватым из-за того, что папаша готов на все, лишь бы нас убить. Вернее убить Пип. Согласно пророчествам, именно ей предначертано сокрушить Сатану. Снова и снова я старалась убедить Рейеса, что он ни в чем не виноват, но все без толку. Поэтому, как всегда, сменила тему: