Я украдкой покосилась на Куки, переживая, что она мне не поверит, но ее взгляд уже был прикован к кое-чему другому. Точнее к отражению Рейеса в окне. Рубашка все еще была расстегнута. Белая ткань резко контрастировала со смуглой кожей. На широкой груди бугрились мышцы, и даже в отражении виднелись тени между обалденными кубиками пресса.

– Боже правый! – бархатным голосом выдохнула Куки.

– Поддерживаю, - согласилась я.

Не меньше минуты мы обе таращились на Рейеса, пока до него не дошло, чем именно мы занимаемся. Так и не сумев скрыть широкую улыбку, он опустил голову, откашлялся и заявил, что в душ пойдет первым.

– Понятия не имею, как ты справляешься, солнце, - пробормотала Кук, когда он ушел.

Общий душ находился дальше по коридору и представлял собой примитивную версию душа у меня дома. От одной только мысли о том, как по плечам Рейеса бьют струи воды и стекают по спине, меня слегка затрясло.

– Справляюсь с чем? Не лапаю его при каждом удобном случае?

– Нет. То есть да, но я о том, как ты умудряешься в его присутствии сохранять абсолютное спокойствие. – Куки присела на подоконник. – Я вот и близко не сверхъестественное существо, но даже я ощущаю его силу… и невероятное притяжение. Бред несу, да?

– Ничего подобного. Ты чертовски верно все описала.

– В нем есть что-то первобытное, но в то же время неземное.

– И? – рискнула уточнить я, потому что Куки редко говорила подобные вещи просто так.

– Я за него переживаю. То есть меня тревожит, каким он станет отцом.

От удивления я застыла и расправила плечи:

– В каком смысле? – Но возможный ответ уже нарисовался в мыслях, и я почувствовала, как у меня округляются глаза. – По-твоему, он будет плохим отцом?

Я развернулась к двери, чтобы удостовериться, что Рейес действительно вышел из комнаты.

– Нет, - усмехнулась Куки. – Я боюсь, что он будет рубить позвоночники направо и налево каждому, кто разобьет сердце нашей девочке.

– Вот оно что! – Я облегченно выдохнула, но тут же подумала, что подруга озвучила очень логичную мысль. – Блин, а ведь ты права! Я об этом даже не задумывалась…

– Наверное, вам стоит заранее обсудить линию поведения по поводу ее свиданий. И поскорее. Надо успеть до того, как ей исполнится пять лет.

– Пять?! – взвизгнула я. – Почему именно пять?

Куки терпеливо улыбнулась, как будто разговаривала с умалишенной:

– А ты когда начала интересоваться мальчиками?

– Вот гадство!

– О том и речь.

Ирония в том, чтобы выглядеть с иголочки.

Надпись на футболке

Два часа спустя чудесная женщина по имени Хилди занималась прической Куки. И слава богу, потому что я понятия не имела, что можно сделать с этой копной. Эмбер читала детские стишки Пип, а я ела клубнику, сидя на вершине мира. То бишь на роскошнейшем диване по имени Дэвид Бекхэм. Зная, как я люблю осень, Дэвид предусмотрительно стоял у самого окна, чтобы я могла любоваться разноцветьем красок. Осень в Хемесских горах – захватывающее зрелище!

– Шалтай-Болтай сидел на стене, - читала Эмбер из книги с картинками, которую купила специально для Пип, и то и дело поглядывала на мой живот, словно проверяя, внимательно ли та слушает.

– Скучноватая была у Шалтая жизнь, правда? – не удержалась я.

– Шалтай-Болтай свалился во сне, - продолжала Эмбер, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Непривычненько.

– Недостаток физических упражнений, зрительно-моторная координация ни к черту…

– Вся королевская конница, вся королевская рать, не может Шалтая, не может Болтая, Шалтая-Болтая собрать.

– Ну все, хорош, - сказала я, не донеся до рта клубнику. – Как вообще конница может собрать яйцо? Она же наполовину из лошадей! Ну серьезно, чем тут кони-то помогут?

Эмбер – тринадцатилетняя дочь Куки, хотя ей легко можно дать и тридцать. Я начинала подозревать, что она слегка ясновидящая. Несколько раз меня до глубины души поражали ее знания и взгляды на некоторые вещи. К тому же у Эмбер, похоже, была какая-то особенная связь с Пип. Ей-богу, порой казалось, что рядом с ней булочка ведет себя гораздо спокойнее. Да уж, чуднее некуда.

Эмбер сидела на стуле рядом со мной. Длинные темные локоны спускались по спине. Огромные голубые глаза внимательно вглядывались в страницы. Все мы были в пижамах и халатах, кроме Куки, которая сидела в одной пижаме под парикмахерской накидкой. До свадьбы оставалось еще несколько часов, но нам с Эмбер уже сделали прически, великолепный маникюр и мягкий сияющий макияж с капелькой блесток. Я пыталась убедить Куки, что лицо у меня светится и без всяких блесток, но она настояла на своем. Ей хотелось, чтобы на свадьбе ее окружали принцессы, а значит, мы должны были превратиться в принцесс во что бы то ни стало. Я побоялась напомнить подруге, что принцессы блесток не носят. Это скорее в духе стриптизерш.