В действительности, следует запомнить всего одну простую вещь: прошлого нет. Прошлое мертво, а воспоминания о нем занимают всего несколько нейронов человеческого мозга. И в наших силах отвернуться от него навсегда, разворошив сапогом хрупкий пепел, и уйти прочь, не оглядываясь — или постараться вновь возродить их в душе, попробовать вдохнуть жизнь в тлен. Что выбрать и как быть дальше, каждому приходится решать самостоятельно.

С этим решительным тезисом я сделал усилие и открыл все-таки воспаленные глаза. И ничего не понял, потому что оказался беспомощно висящим посреди светящейся, жемчужной пустоты. Она мягко мерцала и переливалась, медленно протекая мимо и сквозь меня. Кажется, пустота тихо звенела, таким звуком, который издают хрустальные подвески на люстре, поймавшие слабое дуновение ветра.

Что происходит? Сколько можно? Ну, или, говоря словами лейтенанта Рипли, «с кем мне нужно переспать, чтобы выбраться отсюда?»

«Где ты?» — голосок раздался внутри меня, и я обреченно выдохнул, почти не удивившись. Глюки никуда не делись, они продолжались и набирали оборотов.

«Понятия не имею, дорогой невидимый собеседник», — с честной язвительностью сообщил я вслух. Жемчужная пустота никак не отреагировала на голос, она все так же неторопливо струилась вокруг. Эхо моих слов бесследно терялось в гладких серебристых потоках.

«А где ты хочешь быть?» — голос звенел приглушенными колокольчиками. Его обладательница, наверное, улыбалась сейчас.

«Это что, игра?» — я начал раздражаться. «Потому что если так, то я не в настроении».

«Игра?» — голос, казалось, развеселился. «Нет, что ты. Еще нет. Это просто вход в нее. Просто подумай, где бы ты хотел сейчас оказаться, чтобы продолжить наш интересный разговор. Представь любое место, где тебе было бы комфортно».

Ну да. Конечно.

«Раз так, — я задумчиво посмотрел туда, где в светящейся дымке должно было находиться закрытое облаками небо, — то я бы хотел в Париж. А еще точнее, на Монмартр, на улицу Мучеников, там есть такое симпатичное заведение, называется „Бистро де Мартир“. Обыкновенная забегаловка, в общем, но…»

«Как скажешь, мой рыцарь, — согласился голос в голове. — Веди.»

И я шагнул вперед.

Серебристая дымка рассеялась, и под ногами оказалась мостовая, над головой белело длинными низкими облаками небо без признаков солнца, слева и справа пространство сжали выросшие ряды домов кремового цвета, превращающихся у основания в кафе, ресторанчики и бистро, и вот как раз слева, если стоять лицом на север, к базилике Святого Сердца на холме, как раз и была…

— Я здесь!

Сидящая за столиком Славя помахала мне рукой.

— Я тут не могу разобраться с меню, написано все по-французски, а я его не знаю, — с очаровательной искренностью сообщила она.

— А ты захоти, — посоветовал я ей, присаживаясь. Хозяин тут неторопливый, можно не беспокоиться, что прибежит принимать заказ. — Или, если хочешь, спустимся на квартал ниже, там есть ресторанчик «Лё Нуво Карийон» с отличными стейками, и меню на английском.

— Не надо, — отказалась Славя. — Мне нравится здесь.

На ней все так же было короткое голубое платье — не то, чтобы откровенное, просто удобная летняя одежда. Но это же Франция! Парижанки вообще не очень красивы, даже совсем юные, а французы слишком темпераментны, чтобы пропустить возможность поглазеть на прекрасную девушку, да еще учитывая, что большинство небольших закусочных в Париже давно выкупили еще более горячие арабы… в общем, на Славю заглядывался не я один.

Кажется, ее это совсем не волновало.

— Давай сначала сделаем заказ, — подняла Славя узкую ладошку, видя, что я собрался что-то сказать. — Просто посидим, поболтаем. И постепенно перейдем к обсуждению… дел наших скорбных. Или не очень скорбных, а просто происходящего с тобой и нами в последнее время. Это все, что я прошу. Договорились?

— Я бы советовал взять ягненка с овощами, — сказал я ровным тоном. — Он здесь очень хорош.

Славя погрозила мне пальчиком.