– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Библиотека имени Ленина».

Так этот человек оказался совсем голым в московском метро. Он перепутал метро и собственную квартиру.

У меня никогда не было бабушек, а у моей сестры были. И вот эти древние старушки, родившиеся еще в далеком XIX веке, разговаривали между собой в 60-е годы. Одна другой говорит:

– Вера, отчего ты мне никогда не покупаешь шоколадные конфеты «Матильда»?

А другая ей отвечает:

– Шура, это все оттого, что с 18-го года их больше не производят.

Так бывает. Люди не помнят, сколько лет прошло.

Когда случилась революция, к нам домой пришли большевики с обыском, искать бриллианты. К счастью, ничего не нашли. А мой папа был тогда маленьким ребенком, ему было шесть лет, он подошел к ним и сказал:

– Большевики, я никогда вам не скажу, что спрятано в моей лошадке.

Им пришлось разбить лошадку и отнять наши бриллианты. Очень обидно.

В Стамбуле в отеле, где я часто останавливаюсь, живет старый попугай. Он говорит на всех языках, изображает звонок мобильного телефона, но больше всего он любит мяукать, потому что в Стамбуле много котов, и он разучил мяуканье разных котов и подражает им.

Коты бесятся, особенно в марте, они ищут, где же та самая кошечка, которая их подзывает. А это старый, облезлый попугай, он сидит в клетке и говорит: «Мяу. Мяу».

Когда я выезжаю со своей выездной школой, то мы придумываем много слов, чтобы избежать банальностей. Например, когда дамы должны отправиться в туалет, я говорю:

– Не писанные красавицы превратятся в красавиц писанных.

Им очень весело, и они этому действительно очень рады. Когда мне надо сходить в маленький уголок, я говорю обычно следующее:

– Сейчас я пойду обнять моего очень старого друга, с которым я вас сегодня, дамы, знакомить не собираюсь.

Дамам это очень нравится. На одной из остановок в Литве, где мы были с моей группой, был мини-зоопарк, в котором жил ослик. Он был очень кусачий. Он покусал очень многих студенток, в том числе маленькую студентку Люсю. И когда она услышала это от меня, она сказала:

– Не ходите туда, он кусается.

Она перепутала значение.

Когда меня принимали в комсомол, я не знал ответы ни на один вопрос и за меня поручились три человека в театре «Современник», где я работал. Это были: Константин Райкин, Настя Вертинская и Стас Садальский. Он был тогда комсорг. Меня привели в райком ВЛКСМ и сказали:

– Товарищ Васильев, вы ведь у нас пролетариат?

– Типичный.

Почему они так решили? Потому что я работал бутафором.

– У нас к вам вопрос. Сколько орденов на знамени ВЛКСМ?

Я сказал:

– Четыре, – потому что не знал, что ответить.

– Нет, шесть, но вы хорошо подготовились, не волнуйтесь, сейчас мы пройдем в комиссию.

Эта дама с пучком-халой – там были спрятаны нейлоновые чулки, в такой красивой юбке-карандаш, привела меня к двери и ускользнула туда. Трое важных мужчин, наверное, комсомольских работников, спросили меня:

– Товарищ Васильев, сколько орденов на знамени ВЛКСМ?

– Шесть.

– Очень хорошо подготовились, – и выдали мне комсомольский билет.

Когда я его открыл, они с перепугу записали дату вступления – год моего рождения. Получилось, что комсомольцем я был еще в чреве моей матери. У меня огромный стаж.

В советское время мода постоянно подвергалась гонениям. Запрещали все, то мини, то макси, то брюки. Это считалось абсолютно недостойным образа советской женщины. И вот мини, которое в Лондоне пришло в 1961 году, в нашей стране появилось очень поздно, после 1967 года. Женщин в мини долгое время не пускали в присутственные места, на телевидение, на работу, в школу. Это считалось порочащим. В начале 70-х годов в моду вошли брюки клеш. Это совсем поразило долдонов из Советского Союза, они вообще не могли поверить, как это так получается – баба в штанах. К таким брюкам всегда полагался жакет, довольно длинный, приталенный, на пуговках. Одна моя приятельница пришла в Останкино на телевидение в брюках клеш и в жакете. Милиционер сказал:

– В таком виде не пущу. У нас запрет товарища Лапина, в брюках в «Останкино» никак нельзя.

Тогда она зашла в туалет, сняла брюки и осталась в коротеньком жакете, мини уже разрешили. Он посмотрел на нее и сказал:

– Вот это другое дело.

В конце 60-х годов в моду вошли парики. Очень многие женщины отдавали кучу денег, от 90 до 130 рублей при зарплате в 100 за этот нейлоновый корейский паричок. Считалось, что если у вас парик, то вы похожи на знаменитую звезду. А тогда кинозвезды советской эпохи тоже были в париках. Татьяна Доронина носила парик, и Светлана Светличная, и многие другие звезды фотографировались в них. Это считалось очень престижным. В Париже жила очень известная русская поэтесса серебряного века – Ирина Одоевцева. Она тоже в те годы стала носить парик и больше его не снимала до старости лет. Парик стал для нее любимым кошельком. Все свои бумажные деньги она хранила в парике. Снимет его, сложит туда франки, а сверху наденет парик. Вот вам и тайничок.

Моя мама была одной из первых советских Снегурочек. Она играла елки в Большом Кремлевском дворце. Дедом Морозом был пожилой актер много старше ее. Атак как елок игралось по несколько штук в день, то Дед Мороз к вечерней программе сильно уставал и немножко поддавал коньячку для смелости, а уже совсем к вечеру был окончательно пьян. Лишь борода скрывала его нетрезвое состояние. И вот что произошло. Дети – школьники, октябрята – радовались этой елке как великому счастью. Они прыгали вокруг елки и кричали: