По сообщению Фрезье, в 1712 году остров служил прибежищем для бродяг, бежавших сюда из различных частей Бразилии. Номинально они были подданными португальской короны, однако не признавали над собой никакой власти. Остров столь плодороден, что беглецы могли существовать без какой-либо помощи соседних колоний. И они были настолько безденежны, что не могли ни пробудить алчности бразильского генерал-губернатора, ни вызвать в нем желания подчинить их. Суда, которые причаливали к острову, давали его обитателям в обмен на провизию одежду, в которой те испытывали крайнюю нужду.

Лишь в 1740 году Лиссабон учредил постоянное губернаторство на острове Санта-Катарина и прилегающих землях континента. С севера на юг оно простирается на шестьдесят лье от реки Сан-Франсиско до Рио-Гранде, его население составляет около двенадцати тысяч человек. Впрочем, я видел столь большое число детей во многих семьях, что население, как я полагаю, вскоре значительно возрастет.

Почва здесь в высшей степени плодородна и почти сама по себе родит все виды фруктов, овощей и зерновых. Остров покрыт вечнозелеными деревьями, однако они настолько переплетены с колючими кустарниками и лианами, что через местные леса возможно пробираться, лишь прокладывая себе тропу с помощью топора. Также следует опасаться змей, чей укус смертелен.

Все поселения, как на острове, так и на континенте, располагаются на морском побережье. У окружающих лесов восхитительный запах из-за большого количества апельсиновых деревьев и других ароматических деревьев и кустарников, которые произрастают здесь в изобилии.

Несмотря на все эти преимущества, страна очень бедна и полностью лишена какой-либо промышленности. Крестьяне почти обнажены или носят лохмотья; их земли, вполне пригодные для выращивания сахарного тростника, не возделываются рабами, потому что они недостаточно богаты, чтобы приобрести их. Китовый промысел весьма прибылен, однако он является собственностью короны и управляется лиссабонской компанией, у которой на этом побережье есть три больших поселения. Каждый год улов компании составляет около четырехсот китов, из которых добывают спермацет, отправляемый через Рио-де-Жанейро в Лиссабон. Местные жители — всего лишь наблюдатели этого промысла, из которого они не извлекают никакой выгоды. Если правительство не придет к ним на помощь и не создаст для них льготы и другие поощрения, которые могли бы привлечь сюда торговлю, одна из прекраснейших стран на земле так и будет чахнуть, не принося никакой пользы метрополии.

Подход к Санта-Катарине очень легок. Илистый грунт на глубине в семьдесят саженей обнаруживается уже на взморье в восемнадцати лье от суши; дно постепенно поднимается, и в четырех кабельтовах от берега глубина все еще составляет четыре сажени.

Обычный проход для судов — между островом Альваредо и северной оконечностью Санта-Катарины. Есть также проход между островом Галь и Альваредо, однако с ним еще нужно познакомиться: во время стоянки здесь наши шлюпки все время заняты, и я не смог промерить глубину. Наилучшая якорная стоянка — в полулье от Крепостного острова (l’^ile de la Forteresse), на шести саженях, илистый грунт, направление на цитадель — 3° к весту от зюйда, на форт на большом мысе — 60° к осту от зюйда. Рядом, как на острове, так и на материке, есть множество источников пресной воды. В зависимости от ветра можно выбрать ту бухточку, к которой легче причалить.

Это соображение очень важно, поскольку вождение баркаса весьма затруднено в этом проливе, ширина которого в узкой части возле города всего два лье. Волна здесь опасна и всегда бьется в берег против ветра. Приливы и отливы очень непостоянны; прилив приходит через два пролива на севере и юге, достигая узкого прохода возле города. Уровень воды при этом не поднимается выше трех футов.

Как мне показалось, наше прибытие посеяло ужас в этих местах. Разные форты произвели несколько предупредительных выстрелов, что вынудило меня бросить якорь раньше, чем я предполагал, и послать на берег шлюпку с офицером, чтобы сообщить о наших вполне мирных намерениях и о нашей потребности в воде, древесине и свежем продовольствии.

Мсье де Пьервер, которому я поручил переговоры, застал весь маленький гарнизон цитадели под ружьем. Гарнизон состоял из сорока солдат под командованием капитана, который спешно отправил гонца в город к губернатору дону Франсиско де Баросу, бригадному генералу. Губернатор знал о нашей экспедиции из лиссабонской газеты, и бронзовая медаль, которую я послал ему, не оставила никаких сомнений в цели нашего посещения.

В кратчайшее время прибыл вполне ясный приказ продать нам по самой справедливой цене все, в чем мы нуждаемся. На каждый фрегат португальцы назначили офицера, который во всем подчинялся нашим распоряжениям. Вместе с нашим баталером [59] он ходил на берег, чтобы купить продовольствие у местных жителей.

9 ноября мы переместились ближе к крепости, от которой вначале были на некотором отдалении. В тот же день вместе с мсье де Ланглем и несколькими офицерами я сошел на берег, чтобы нанести визит коменданту крепости, который салютовал мне пятнадцатью пушечными выстрелами. Мы ответили равным числом выстрелов из наших орудий. На следующий день я отправил в город шлюпку с моим первым помощником лейтенантом Бутеном, чтобы выразить признательность губернатору за то изобилие, которое мы смогли получить благодаря его заботам. Лейтенанта Бутена сопровождали мсье де Моннерон, де Ламанон и аббат Монже. Мсье де Лангль с той же целью отправил к губернатору мсье де ла Борд Маршенвиля и отца Ресевера. Все они были приняты самым любезным образом.

Дон Франсиско де Барос, губернатор капитании, в совершенстве говорил по-французски. Его обширные познания вызывают большое доверие. Наши товарищи обедали у него, и во время обеда он сказал, что острова Ассенцао не существует. В прошлом году генерал-губернатор Бразилии, основываясь на свидетельстве мсье Дапре, отправил корабль, чтобы осмотреть все места, которые прежде приписывались этому острову. Капитан корабля ничего не обнаружил, и остров удалили с морских карт, чтобы не увековечивать давнюю ошибку. Он добавил, что остров Триндади всегда был частью португальских владений, и англичане покинули остров по первому же требованию португальской королевы. Более того, посол английского короля заверил, что правительство никогда не давало разрешения на поселение — это было предприятием частных лиц.