Подходя к двери, Иван против воли замедлил шаги, как будто боясь получить подтверждение своей ужасной догадке.

Он помедлил на пороге. Нерешительно открыл дверь. Лиза бросилась к нему, крепко обхватила ручонками его ногу.

– Мамы нет! Маму забрали!

Она плакала навзрыд. Иван положил ладонь на ее подрагивающую голову, бережно погладил по волосам.

– Мама тебя любит, – сказал он севшим голосом, борясь с подступающими слезами.

Но почему Татьяна? За что её забрали? Что она сделала? Он спрашивал себя и не находил ответа. За что? А за что раньше забрали Викторию, директора школы, где училась Лиза? Бориса, который сам был участковым? Николая, который был героем войны и смело резал правду-матку невзирая на чины? В чем провинились они? Или их тоже забрали без причины, просто по злой воле?

«А если арестуют и меня? – подумал Иван. – Что тогда станет с Лизой? Отправят в детский дом? Нет! Ни за что!»

Значит, нельзя давать для этого повода.

В конце концов, Иван решил притвориться будто не понял, что случилось с Татьяной. Пускай его считают деревенским дурачком, от которого сбежала жена. Пускай думают, что угодно. В сельсовет он шел с тяжелым сердцем, словно на расстрел. Председатель колхоза, плюгавый мужичонка с крысиным лицом, сидел за столом, заваленным бумагами. В кабинете председателя были еще два человека, сидели со скучающим видом. То ли охрана, то ли еще кто.

– Ну, что надо? – Голос председателя был под стать крысиной внешности – тонкий, писклявый.

– Жена у меня пропала. Татьяной зовут.

– Твоя жена – враг народа! – отрезал председатель. – Она арестована за измену. Забудь про нее, она не вернётся.

Один из охранников ухмыльнулся. Иван угрюмо посмотрел на трубку, что лежала у председателя на столе. Такую же трубку можно было увидеть в руках у Сталина на газетных портретах. Ивану отчаянно хотелось схватить эту трубку и воткнуть длинный чубук председателю в глаз. Он мог бы это сделать, запросто, и нерасторопные охранники не успели бы его остановить. Но что потом? Что станет потом с его дочерью? Нет, он должен был терпеть. Он должен был старательно играть свою роль, даже если это была роль недалекого и покорного колхозника.

– Отправляйся домой, – скомандовал товарищ председатель своим писклявым голосом. – И скажи спасибо, что тебя самого не тронули. Ты должен был проявить бдительность, товарищ. Ты должен быть достойным гражданином своей страны.

– Лизонька, Лиза, послушай. Я все узнал: мама не вернется.

– Я знаю, папа. Никто еще не возвращался.

Дни шли за днями, недели за неделями. Еще нескольких жителей деревни арестовали. Иван ждал ареста в любой момент. И был к нему готов.

Тот вечер был обычным, таким же как остальные. Иван сидел у окна, смотрел, как дочь читает книгу. Она была очень прилежной ученицей. Неудивительно, что в своем классе она была лучшей. Иван услышал звук автомобильного мотора; он приближался. Гадая, кто бы это мог быть в такой час, Иван посмотрел в окно. У него замерло сердце.

«Черная Маруся», проклятый воронок, остановилась напротив его крыльца.

– Лиза! – страшно прошептал Иван. – Лиза, за мной приехали Скорее… Помни, что я тебе говорил.

Бах! Бах! Удары сотрясли дверь.

Лиза откинула запор. Дверь распахнулась настежь. На пороге стояли двое в форме.

– Где твой отец?

Лиза повернулась, направилась вглубь дома.

– Папа! К тебе два дяденьки пришли.

Иван верно рассчитал, что самоуверенный гэбешники не ждут подвоха, они пойдут вслед за девочкой и не станут проверять, не прячется ли кто за открывшейся входной дверью. Так и случилось. Когда двое вошли в дом, Иван, неслышно ступая босыми ногами, подкрался к ним сзади, широко развел руки, а затем разом захватил обе шеи в замок и сдавил что было сил.