Паркетная доска под моей ногой издает скрип, и Сент-Клэр разворачивается в сторону

двери.

– Привет! – громко восклицаю я, входя в комнату, озаренная улыбкой, вместо того

чтобы убежать, как мне бы того хотелось. – Я искала свою дорожную сумку. Это место

такое огромное, я заплутала.

– Я положил ее в твою гостевую комнату, – говорит Сент-Клэр, но у него странное

выражение лица. Почти… виноватое? – Прямо по лестнице, вторая дверь налево.

– Спасибо.

Я выскакиваю из комнаты и иду наверх. Но мой разум мечется. О чем был этот

разговор? От какого «ажиотажа» он бежал из дома и зачем нужно оставаться вне зоны

действия радара?

Может, Леннокс быть прав? Сент-Клэр что-то от меня скрывает?

Стелла Лондон

Искусство и Любовь # 2

Глава 10

Официальный обеденный зал в особняке Сент-Клэра очень похож на Аббатство

Даунтон – стены увешаны портретами предков и британских исторических деятелей в

латунных рамах, тяжелые кремовые шторы обрамляют два окна, выходящих на

пастбище, а посредине стоит длинный стол из темного дерева с двенадцатью стульями.

Мы с Сент-Клэром и его родителями сидим рядом на одном его конце, и после нашего

первого приветствия наступает такая же ледяная тишина, как этот холодный

картофельный суп с луком-пореем, который нам подали. Я стараюсь не подавиться,

стремясь удержать на лице искусственную улыбку. Сент-Клэр и его отец бросают друг на

друга взгляды через стол, а его мама прихлебывает свой суп и притворяется, что не

замечает этого.

Стоит такое напряжение, что я чувствую, мне нужен молот, чтобы расколоть

образовавшийся лед.

– Так, те прекрасные лошади на пастбище. Кто-нибудь из вас на них катается? – Боже,

это так тупо, но я должна хоть что-то сказать!

– Иначе зачем нам лошади? – иронизирует Ричард.

– Возможно, в скором времени у вас их уже не будет, если кое-что не изменится, –

прохладно говорит Сент-Клэр. – Лошади не могут сами за себя платить.

Элис приподнимает голову:

– Это правда?

Ричард отмахивается:

– Не беспокойся, дорогая. Твой сын сам не знает, о чем говорит, так как проводит все

свое время с картинами, а не с деньгами.

Сент-Клэр сжимает челюсти.

– У некоторых из нас есть средства, чтобы наслаждаться своими интересами.

Я стараюсь разрядить атмосферу:

– До того как мы покинули Сан-Франциско, Чарльз любезно пожертвовал несколько

ценных картин больничному крылу.

– Это чудесно! – восклицает Элис.

Ричард опускает глаза к носу.

– Да, он очень хорошо умеет избавляться от вещей. Оставляя их позади.

– Думаешь, где я этому научился, отец?

Повар сменяет наши тарелки с супом на блюда с мясом и картофелем, слава богу. Этот

суп выглядел так, будто ему место на болоте, а не в тарелке.

– Пахнет вкусно! – чирикаю я.

Мужчины не обращают на меня внимания.

– Мой отец выстроил этот бизнес с нуля, – язвительно говорит Ричард, – и я никогда

даже не помышлял бросить все или пойти против его воли. Это твоим выбором было

оставить свою семью.

– Потому что ты душил меня и критиковал каждый мой шаг, – бросает в ответ Сент-

Клэр. – Как я должен был научиться всему?

Ричард делает большой глоток своего виски.

– В этом-то и проблема. Ты так и не научился.

– Ричард, милый, – пытается сгладить ситуацию Элис, но он ее игнорирует.

– Я многому научился, отец. Например, как пить не пьянея. Но этот урок ты так и не

смог освоить, не так ли? – смотрит в ответ Сент-Клэр. У меня в буквальном смысле

отваливается челюсть, и, осознав это, я заставляю себя закрыть рот. Даже не знаю, что

сказать.

– Довольно! – неожиданно взрывается Ричард. – Помни о своих манерах, мальчишка.

Ты под моей крышей и будешь относиться ко мне с долей уважения, черт побери!

– Имеешь в виду уважение, которое ты проявляешь по отношению к своей семье? –

выплевывает Сент-Клэр и отодвигает свой стул: – У меня пропал аппетит.