Шрифт:
— Я видел то, что видел, в туалете, Колт. Мы все видели, — заявил Джек.
Колт мог предположить, что Джек, как он думал, видел. А вот Колт видел и чувствовал, как его рубашка промокла, потому что Феб оплакивала смерть какого-то мудака, который её избил и уничтожил последние оставшиеся крохи Фебрари Оуэнс. Не то чтобы их много оставалось после того, что заставило её измениться, но они были. И время от времени показывались. После того, что сотворил Пит, они исчезли. Остался только этот недоповорот головы, да ещё иногда её смех вырывался из-под контроля и можно было услышать в нём почти прежнюю Феб. Но это случалось редко, только когда она была с детьми Морри. Ни с самим Морри, ни с родителями, ни даже с Джесси и Мимс. Никогда в его присутствии, а он — хоть и ненавидел это признавать — в течение двух лет, а также каждый раз, когда она приезжала домой в предыдущие пятнадцать лет, ждал этого.
— При всём уважении, Джек, но ты видел то, что хотел увидеть, — сказал ему Колт.
— При всем уважении, Колт, но я видел то же, что и все. Нужно испытать то, что испытал ты, чтобы оставаться в стороне.
Это взбесило Колта.
— Это не я остаюсь в стороне.
— Ты оставался в стороне двадцать лет.
— Мы не будем это обсуждать, — объявил Колт.
— Будем, просто не сейчас. Вам с Морри нужно защитить мою невестку. Займитесь этим, поговорим позже.
Колт проглотил ответ. Джек слишком много значил для него, чтобы сказать ему то, что рвалось с языка. И всё-таки они не станут обсуждать это, ни сейчас, ни завтра, ни на следующей неделе — никогда.
Но всё равно Колт кивнул.
Джек кивнул в ответ.
— Идём, — поторопил Морри.
Колт сделал ещё глоток из своей бутылки и встал со стула, повторив:
— Идём.
Глава 3
Пак
— Я агент Уоррен, ФБР.
Он хорошо выглядел, этот агент Уоррен, и знал это.
Он протянул мне руку, и я её пожала. Наверное, за многие годы он выработал десятки разных рукопожатий. Это было крепким, но успокаивающим.
— Это агент Родман.
Агент Уоррен показал на мужчину рядом с собой. Они были словно инь и ян.
Уоррен был темнокожим и лысым, хотя его густые, длинные ресницы выдавали, что он скорее бреет голову, чем потерял волосы. Он был высоким и худощавым, но не хрупким. Родман был белым, и все признаки указывали на то, что ему пора завязывать с пончиками. Он явно лысел и не скрывал этого, а ещё у него было самое широкое и самое блестящее золотое обручальное кольцо, которое я когда-либо видела.
Рукопожатие агента Родмана было таким же крепким и успокаивающим.
Они мне не враги. Они здесь, чтобы помочь.
Приятно знать.
Краем глаза я заметила какое-то движение: к нам направлялись Колт и Салли. Усилием воли мне удалось сдержаться и не повернуть голову.
— Колт, — сказала я, когда они подошли, и Салли дёрнулся всем телом.
Колт не шевельнулся, и на его лице ничего не отразилось. Но его глаза смотрели на меня с непонятной напряжённостью, от которой захотелось поёжиться.
— Феб, — ответил он.
— Салли, — поприветствовала я, заметив, что сегодня он выглядит получше, а его голос, когда он назвал моё имя, звучал уже не так гнусаво.
— Феб.
Никто из них не назвал меня Фебрари, чему я удивилась. Я думала, что в присутствии агентов ФБР они будут разговаривать более официально.
Потом я поняла, что и при агентах для них я не Фебрари, а Феб. Они меня знают. Я одна из них, жительница их города, но больше, чем просто незнакомый человек, которого они поклялись защищать.
Это тоже приятно знать.
— Вам следует знать, мисс Оуэнс, что лейтенант Колтон отказался от участия в расследовании, — спокойно заметил агент Уоррен, явно ответственный за переговоры в этой паре.
Это тоже было неожиданностью, но я не стала скрывать своё удивление, потому что под ним лежал иррациональный страх, который я не могла контролировать.
— Почему? — не удержавшись, спросила я. В моём голосе явно слышалось обвинение, и направлено оно было на переговорщика из ФБР.
Тёмные брови Уоррена сошлись над глазами с ресницами, как у девочки.
— Лейтенант Колтон объяснил вашу историю.
Сомневаюсь, что Колт рассказал эту историю в подробностях, но сейчас это неважно.
— Он хороший полицейский.
— Речь не об этом, — заявил Уоррен.
— На самом деле то, что он добровольно отказался, доказывает, что ваше утверждение — правда, — впервые заговорил Родман.
Я не совсем поняла, о чём он, но не собиралась вникать.
— Он хороший полицейский, — повторила я.
— Феб, — сказал Колт, но я даже не взглянула на него.
— Он может быть пристрастным, — сказал мне Уоррен.
— Он этого не сделает, — сообщила я Уоррену.
— Возможно, но мы не можем рисковать, и он не хочет нас вынуждать, — ответил Уоррен.