Я свернула на последнем повороте и рёв фэйри изменился. Червь был бесноватой, необузданной силой за моей спиной, но мои шаги были твёрдыми и уверенными, ведь я неслась по последнему отрезку пути.

Впереди показалась чёрная пасть ямы и, с последней молитвой, я прыгнула.

Там была только плотная тьма, готовая меня проглотить.

Я махнула руками и наклонилась вперёд, стремясь приземлиться на то место, куда я рассчитывала. Боль вгрызлась в мои кости и голову, когда я ударилась о покрытую грязью землю и прокатилась вперёд. Я перевернулась и вскрикнула — что-то вонзилось мне в руку, проткнув насквозь.

Но у меня не было времени ни посмотреть на руку, ни думать о ней, я убиралась прочь отсюда, как можно дальше вглубь черноты логова червя. Я схватила ещё одну кость и обернулась, когда червь тяжело рухнул в яму.

Он ударился о землю и его массивное тело вывернулось набок, я ожидала смертельной атаки, но вместо неё влажный, хрустящий треск наполнил воздух.

И червь не шевелился.

Я сидела на корточках, давилась обжигающим лёгкие воздухом и пялилась в зубатую бездну его пасти, всё так же широко распахнутую, чтобы сожрать меня. Мне понадобилось несколько ударов сердца для осознания, что червь не собирается меня проглатывать целиком, и ещё несколько ударов на то, чтобы понять — он на самом деле нарвался на костяные пики. Он мёртв.

Я не вслушивалась в изумлённые вздохи, затем в оживлённые крики — в общем-то, я ни о чём не думала и ничего не чувствовала, обойдя червя и медленно выкарабкавшись из ямы, не выпуская из рук свой костяной клинок.

Молча, всё ещё находясь за пределами слов, я пошла обратно через лабиринт, моя левая рука пульсировала болью, но моё тело так горело, что я не обратила на неё внимания.

Но в тот момент, когда я заметила Амаранту на её возвышении над краем рва, я сжала в кулак свободную руку. Доказать мою любовь. Боль пронзила руку, но я приняла её. Я победила.

Я смотрела на неё из-под сдвинутых бровей и не сдерживалась, оскалившись ей. Она поджала губы и больше не трогала колено Тамлина.

Тамлин. Мой Тамлин.

Я крепче стиснула длинную кость в руке. Меня трясло — я дрожала всем телом. Но не от страха. О нет. Это был далеко не страх. Я доказала свою любовь — и не только.

— Ну, — Амаранта слегка усмехнулась. — Полагаю, кто угодно мог бы проделать то же самое.

Я разбежалась на несколько шагов и со всей своей оставшейся силы швырнула в неё кость.

Она приземлилась в грязь у её ног, забрызгав её белое платье и покачиваясь там.

Фэйри снова изумлённо ахнули, а Амаранта пристально смотрела на подрагивающую кость, прежде чем прикоснуться к грязи на корсаже платья. Её губы медленно растянулись в улыбке.

— Дерзко, — хмыкнула она.

Если бы нас не разделял непреодолимый ров, я бы вырвала ей глотку. Однажды — если я переживу всё это — я живьём сдеру с неё кожу.

— Думаю, ты будешь счастлива услышать, что большая часть моего Двора сегодня потеряла крупную сумму денег, — она взяла в руки кусок пергамента.

Пока она изучала бумажку, я смотрела на Тамлина. Его изумрудные глаза ярко сияли, и хоть его лицо и было мертвенно бледным, я могла бы поклясться, что на нём отражалась тень торжества.

— Посмотрим, — Амаранта продолжила вчитываться в бумажку, играя косточкой пальца Юриана на своей цепочке. — Да, как я и говорила, почти весь мой двор поставил на твою смерть в течение первой минуты; некоторые поставили на пять минут и… — она перевернула бумагу. — И только один поставил на твою победу.

Оскорбительно, но не удивительно. Я не сопротивлялась, когда Аттор вытащил меня изо рвов и траншей и бросил у подножья возвышения Амаранты, прежде чем улететь. От удара моя рука вспыхнула.

Хмурясь строчкам на пергаменте, Амаранта махнула рукой.

— Уведите её. Меня утомляет её скучное лицо.

Она сжала подлокотники своего трона так сильно, что у неё побелели костяшки пальцев.

— Рисанд, подойди-ка сюда.

Я уже не увидела, как к ней подходил Высший Лорд. Красные руки крепко вцепились в меня, чтобы не скользить. А я и забыла, что перемазана начавшей подсыхать грязью, будто второй кожей. Когда они потащили меня долой с глаз Амаранты, руку прострелила резкая боль, затмив вспышкой агонии все чувства.

И тогда я посмотрела на левое предплечье, меня затошнило при виде капающей крови и разорванных сухожилий, при виде разошедшихся краев раны и виднеющегося чистого осколка кости.

Я даже не смогла оглянуться на Тамлина, не смогла найти Люсьена и поблагодарить его до того, как боль поглотила меня целиком, мне едва удавалось перебирать ногами по пути обратно в камеру.

Глава 37

Никто, даже Люсьен, не пришёл помочь мне с рукой в последовавшие после победы дни. Стоило только зацепить осколок кости, как боль вспыхивала до крика, а у меня не было иного выбора, кроме как сидеть здесь, позволяя ранению вытягивать из меня все соки, и всеми силами пытаться не думать о постоянно пульсирующей ране, от которой по телу разбегались ядовитые искры.