Я снова и снова копалась в пепле. Руки испачкались — полностью черные, одежда покрылась сажей. Там определённо больше ничего нет: определённо…

Щёлкнул замок, я схватила кочергу и подорвалась на ноги, обернувшись и спрятав импровизированное оружие за спиной.

Тьма заполнила комнату, притушив свечи лёгким порывом морозного воздуха. Я крепче вцепилась в кочергу и сильнее вжалась в камни облицовки камина, как раз когда тьма уплотнилась на кровати и обрела знакомые формы.

— Как удивительно тебя здесь видеть, Фейра, милая, — Рисанд растянулся на постели и подпер голову рукой. — Мне стоит знать, зачем ты копаешься в моём камине?

Я слегка согнула колени, приготовившись бежать, уклоняться, сделать что угодно, лишь бы добраться до двери, которая казалась очень, очень далеко.

— Мне сказали выбрать чечевицу из пепла, иначе ты сдерёшься с меня кожу.

— И они правы, — кошачья улыбка.

— За эту идею мне тебя следует поблагодарить? — прошипела я. Ему не позволено меня убивать, не на время моей сделки с Амарантой, но… существуют и другие способы навредить.

— О нет, — протянул он. — О нашей маленькой сделке пока никто не знает — и ты делаешь всё, чтобы сохранить её в тайне. Стыд немного заедает, да?

Я стиснула зубы и указала одной рукой на камин, второй всё ещё пряча за спиной кочергу.

— Достаточно чисто для тебя?

— Начнём с того, откуда вообще в моём камине взялась чечевица?

Я в открытую уставилась на него.

— Полагаю, домашняя работа одной из твоих любовниц.

— Хм, — он изучал свои ногти. — Видимо, она или её подельники решили, что я найду, как с тобой развлечься.

Во рту пересохло.

— Или это проверка для тебя, — удалось мне сказать. — Ты говорил, что во время первого испытания поставил на меня. Кажется, она этому не очень обрадовалась.

— И какие у Амаранты могут быть основания проверять меня?

Я не отводила глаз от этого фиолетового взгляда. Шлюха Амаранты — как однажды назвал его Люсьен.

— Ты солгал ей. Насчет Клэр. Ты прекрасно знал, как я выгляжу.

Плавным движением Рисанд сел и оперся руками на бёдра. Столько грации в такой могущественной форме. «Я устраивал резню на поле боя ещё до твоего рождения» — сказал он Люсьену. Я в этом не сомневалась.

— У Амаранты свои игры, — просто ответил он. — А у меня свои. Тут довольно быстро становится скучно, когда остаёшься здесь день за днём.

— Она выпустила тебя в Огненную Ночь. И каким-то образом ты отсюда выбрался, когда оставил ту голову в саду.

— Она попросила меня оставить в саду ту голову. А что касается Огненной Ночи… — он окинул меня взглядом сверху донизу. — У меня были свои причины быть там. И не думай, Фейра, что мне это обошлось за так, — он снова улыбнулся, но в глазах улыбка не отразилась. — Ты собираешься оставить в покое эту кочергу, или мне стоит ожидать скорого нападения?

Я проглотила проклятья и перестала прятать кочергу — но не опустила.

— Попытка храбрая, но бесполезная, — сказал он. Верно — чертовски верно, ведь ему не пришлось даже убрать руки из карманов, чтобы удерживать разум Люсьена.

— Как получилось, что у тебя осталась такая сила, в то время как у других её нет? Я думала, она забрала все ваши способности.

Он приподнял ухоженную, тёмную бровь.

— О, она забрала моё могущество. А это… — когти легко коснулись моего разума. Я отшатнулась назад и врезалась в камин. Влияние на разум испарилось. — Это всего лишь остатки. Крохи, с которыми мне осталось играть. У твоего Тамлина грубая сила и смена формы; в моём арсенале ассортимент гораздо более смертоноснее.

Я знала, он не блефует — не после того как я ощутила его когти в своем разуме.

— Значит, ты не можешь менять форму? Это не какая-то общая особенность Высших Лордов?

— О, так могут все Высшие Лорды. У каждого из нас под кожей скрывается зверь и рычит, желая вырваться. Тогда как твой Тамлин выбирает мех, я предпочитаю крылья и когти — они гораздо интересней.

Вниз по спине скользнул холодок.

— Ты можешь обратиться сейчас? Или эту силу она тоже забрала?

— Столько вопросов от маленькой смертной.

Но парящая вокруг него тьма закружилась, изгибаясь, и уплотнилась, когда он поднялся на ноги. Я моргнула, и всё уже прекратилось.

Я подняла железную кочергу, немножко.

— Не полное изменение, как видишь, — Рисанд щёлкнул острыми как лезвия чёрными когтями, заменившими ему пальцы. Ниже колен его полностью охватила тьма — но сквозь неё вместо ног тоже сверкали когти. — Мне не особо нравится всецело уступать моей первородной стороне.

Действительно, это всё ещё был Рисанд, его сильное мужское тело, но за его спиной были массивные перепончатые чёрные крылья — как у летучей мыши, как у Аттора. Он аккуратно сложил их, но над его широкими плечами каждое крыло венчал острый коготь. Ужасающе, ошеломляюще — лицо тысяч кошмаров и грез. Глядя как при свечах сияют его крылья, как подсвечены вены и как сияние теряется в его когтях, во мне проснулась часть, снова ставшая бесполезной.