— Я не знаю. Я никогда не спрашивал, и никто никогда не объяснял.

Когда я продолжила неотрывно глядеть на пруд, он засмеялся, отвлекая моё внимание — и я отвлеклась, только чтобы обнаружить, что он расстёгивает тунику.

— Прыгай в воду, — сказал он, в его глазах плясало приглашение.

Плавать — раздетыми, наедине. С Высшим Лордом. Я отрицательно покачала головой, отступив назад. Его пальцы замерли над второй застёжкой от воротника.

— Ты не хочешь узнать, каково это?

Не знаю, что он имел в виду: купание в звёздном свете или купание с ним.

— Я — нет.

— Ладно, — он оставил тунику расстёгнутой. Под ней была только обнажённая, мускулистая, золотистая кожа.

— Почему это место? — спросила я, отведя глаза от его груди.

— Здесь было моё любимое логово, когда я был мальчишкой.

— И когда это было? — я не смогла удержаться от вопроса.

Он бросил взгляд в мою сторону.

— Очень давно, — он сказал это так тихо, что это заставило меня перемяться с ноги на ногу. В самом деле, очень давно, если во времена Войны он был мальчиком.

Ну, раз уж я стала на эту дорожку, то рискнула спросить:

— С Люсьеном всё в порядке? В смысле, после вчерашнего, — кажется, он снова вернулся к своим ехидству и фривольности, но его вывернуло наизнанку при виде умирающего фэйри. — Он… не очень хорошо отреагировал.

Тамлин пожал плечами, но его слова были мягкими, когда он заговорил:

— Люсьен… Люсьен пережил события, из-за которых такие ситуации, как вчерашней ночью… становятся трудными. Не только шрам и глаз, хотя я уверен, вчера на него нашли и эти воспоминания тоже.

Тамлин потёр шею и встретился со мной взглядом. Столько древней тяжести в его глазах, в сжатых челюстях.

— Люсьен — младший сын Высшего Лорда Осеннего Двора.

Я выпрямилась.

— Младший из семи братьев. Осенний Двор… жестокий. Прекрасный. Но его братья видели друг в друге только конкурентов, так как титул должен унаследовать не старший, а сильнейший из них. Так же и во всём Прифиане, в каждом Дворе. Люсьен никогда не беспокоился об этом, никогда не думал занимать место Высшего Лорда, а потому всю свою юность он делал то, что, вероятно, сыну Высшего Лорда делать не следует: путешествовал по Дворам, заводил друзей среди сыновей других Высших Лордов, — при этих словах в глазах Тамлина мелькнул слабый блеск. — И проводил время с девушками, которые были далеки от знати Осеннего Двора.

Тамлин запнулся на мгновение и я уже почти ощутила печаль до того, как он заговорил снова:

— Люсьен влюбился в фэйри, которую его отец посчитал абсолютно неподходящей для кого-то с его родословной. Люсьен сказал, что для него не имеет значения, что она не из Высших Фэ, что он уверен, будто духовная связь установится в ближайшее время и что скоро он женится на ней и оставит Двор отца своим коварным братьям, — тяжёлый вздох. — Его отец убил её. Казнил на глазах у Люсьена, пока два его старших брата удерживали его, заставляя смотреть.

У меня желудок перевернулся и я прижала руку к груди. Я представить себе не могла, не могла постичь этой потери.

— Люсьен ушёл. Он проклял своего отца, отказался от своего титула и Осеннего Двора, и ушёл. А без защищающего его титула, его братья решили избавиться от ещё одного претендента на корону Высшего Лорда. Трое из них пошли следом, чтобы убить. Вернулся один.

— Люсьен… убил их?

— Он убил одного, — сказал Тамлин. — Другого убил я, так как они пересекли границу моих территорий, а я, как уже тогда Высший Лорд, мог делать что угодно с нарушителями, угрожающими миру на моих землях, — холодное, жестокое заявление. — Я объявил Люсьена своим — назначил его эмиссаром, поскольку у него уже было много друзей в разных Дворах и он всегда был хорош в общении, тогда как для меня… это было трудно. С тех пор он здесь.

— Как эмиссару, — начала я. — Ему приходилось иметь дело с отцом? Или с братьями?

— Да. Его отец никогда не извинялся, а его братья слишком боятся меня и не рискнут причинять ему вред, — ни капли высокомерия в словах, только леденящая правда. — Но он никогда не забывает, ни что они сделали с ней, ни того, что его братья пытались сделать с ним. Даже если он и делает вид, что забыл.

Это не совсем оправдывает всё то, что Люсьен говорил мне и как со мной поступал, но… теперь я понимаю. Я могу понять эти стены и барьеры, которыми он, без сомнений, оградил себя. У меня внутри всё сжалось, слишком тесно, чтобы вместить всю боль. Глядя на сверкающий звёздным светом пруд, я тяжело выдохнула. Мне необходимо сменить тему.

— Что произойдёт, если я выпью этой воды?

Тамлин немного выпрямился, а затем расслабился, словно рад отпустить старую печаль.

— Легенды гласят, ты будешь счастлив до последнего вздоха. Похоже, нам обоим не помешает по стакану, — добавил он.

— Не думаю, что мне хватит даже целого пруда, — сказала я, и он рассмеялся.

— Две шутки за один день — чудо, посланное Котлом, — сказал он.

Я криво улыбнулась. Он шагнул ближе, как если бы он силой оставлял позади тёмные, печальные события, произошедшие с Люсьеном. В его глазах кружил в танцах звёздный свет, когда он спросил: