Я не возражала против одиночества — я была занята, разглядывая фонарики и ленты и пытаясь понять, каким образом они сияют и отбрасывают тени; возможно, это будет моя следующая картина. Или, быть может, я нарисую эфирных фэйри, пускающихся в пляс. С разных ракурсов и в ярких красках. Я задумалась, был ли кто-либо из них моделью художников, чьи работы выставлены в галерее.

Я отошла только чтобы раздобыть чего-нибудь выпить. Чем ближе солнце склонялось к горизонту, тем больше фэйри собиралось на плато. На других холмах тоже вспыхнули костры и начались празднования, их музыка вплеталась в случайные паузы в нашей мелодии. Я наливала себе в бокал золотистого сверкающего вина, когда, наконец-то, позади меня появился Люсьен и заглянул мне через плечо.

— Был бы я тобой, я бы не стал этого пить.

— Правда? — сказала я, хмурясь, вглядываясь в шипящую жидкость.

— Фэйское вино. Солнцестояние, — намекнул Люсьен.

— Хмм, — протянула я, принюхиваясь.

От напитка не исходил запах алкоголя. На самом деле, у него был аромат летнего дня, проведённого лёжа в траве, и купания в прохладном бассейне. Я никогда не ощущала настолько фантастического аромата.

— Я серьёзно, — сказал Люсьен, когда я поднесла бокал к губам. Я приподняла брови. — Помнишь прошлый раз, когда ты проигнорировала моё предупреждение? — он ткнул меня в шею, а я стукнула его по руке.

— Ещё я помню, как ты говорил мне о безобидности ведьминых ягод и следующее, что я помню, я в полубреду и лезу вон из кожи, — сказала я, вспоминая день несколько недель назад. После этого у меня несколько часов были галлюцинации, а Люсьен так обхохатывался, что Тамлин пнул его в зеркальный бассейн. Я прогнала мысли прочь. Сегодня — только сегодня — я действительно хочу дать себе волю. Сегодня — пусть будет проклята осторожность. Пусть забудется болезнь, подкравшаяся к границам Двора и угрожающая моему Высшему Лорду и его землям. И всё же, где Тамлин? Если бы возникла угроза, безусловно, Люсьен знал бы о ней — и, конечно же, они бы наверняка отменили празднование.

— Ну, на этот раз я не шучу, — сказал Люсьен, а я отвела бокал в сторону, чтоб он не дотянулся до него. — Тэм выпотрошит меня, если поймает тебя за этой выпивкой.

— Всегда заботишься о своих интересах, — ответила я и демонстративно отпила из бокала.

Внутри меня словно взорвались миллионы фейерверков, наполняя вены звёздным светом. Я громко засмеялась, Люсьен застонал.

— Человеческая дурочка, — прошипел он.

Но маскирующие его чары разлетелись вдребезги. Его рыжие волосы горели раскалённым металлом, а его красноватый глаз тлел углями кузницы. Вот то, что я следующим хочу запечатлеть.

— Я нарисую тебя, — хихикнула я — я на самом деле хихикала, когда вырвались эти слова.

— Свари и зажарь меня Котёл, — пробормотал Люсьен, а я снова рассмеялась.

Прежде, чем он успел остановить меня, я выпила ещё один бокал волшебного вина. Это была самая изумительная вещь, которую я когда-либо пробовала. Она освободила меня от оков, о существовании которых я и не подозревала.

Музыка обратилось песней сирены. Мелодия манила меня магнитом и я была не в силах ей противостоять. С каждым шагом я наслаждалась влажной травой под босыми ногами. Я не помнила, когда потеряла обувь.

Небо казалось водоворотом расплавленного аметиста, сапфира и рубина, кровоточащих и плавно растворившихся в бездне оникса. Я хотела плавать в нём, хотела искупаться в его оттенках и почувствовать сквозь пальцы мерцающие звёзды.

Я споткнулась и, моргнув, обнаружила себя у края круга танцующих. Музыканты играли на своих волшебных фэйских инструментах, а я покачивалась на ногах, глядя на танцующих фэйри, кружащих вокруг костра. Не церемонные танцы. Как если бы они был так же свободны, как и я. Свободны. Я любила их за это.

— Проклятье, Фейра, — выругался Люсьен, схватив меня за локоть. — Ты хочешь, чтобы я убился, пытаясь не позволить твой смертной тушке влипнуть в очередные неприятности?

— Что? — переспросила я, обернувшись к нему. Весь мир кружился вместе со мной, восхитительный и упоительный.

— Идиотка, — сказал он, заглянув мне в лицо. — Пьяная идиотка.

Ритм усилился. Я хотела быть в музыке, хотела мчаться с её скоростью и вплетаться в её ноты. Я могла ощущать музыку вокруг себя как нечто живое, дышащее из чуда радости и красоты.

— Фейра, прекрати, — сказал Люсьен, снова поймав меня. Я танцевала, и моё тело всё ещё покачивалось и тянулось вслед за звуками.

— Ты прекрати. Прекрати быть таким серьёзным, — сказала я, стряхнув его руку. Я хотела слышать музыку, хотела слышать её горячей, едва слетевшей с инструментов. Люсьен выругался, когда я сорвалась с места.

Подобрав юбки, я скользила между танцорами. Музыканты в масках, сидящие за своими инструментами, даже не взглянули на меня, когда я выскочила перед ними и осталась танцевать на месте. Ни оков, ни границ — только я и музыка, танцуем и танцуем. Я не фэйри, но я часть этой земли, а земля — это часть меня, и я была бы счастлива танцевать здесь всю свою оставшуюся жизнь.