Один из музыкантов оторвался от своей игры и я застыла.

Его подбородок упирался в тёмное дерево скрипки, на сильной шее сверкал пот. Он закатал рукава рубашки, открыв жгуты мышц, охватывающих руки. Некогда он упомянул, что, если бы он не был ни воином, ни Высшим Лордом, то он стал бы странствующим менестрелем — сейчас, слыша его игру, я знаю, что он мог бы сколотить состояние на этом.

— Прости, Тэм, — выпалил Люсьен, появившись из ниоткуда. — Я ненадолго оставил её одну у столов с едой, а, когда я догнал её, она уже пила вино и…

Тамлин не прерывал игру. Его золотистые волосы были влажными от пота, он выглядел божественно прекрасным — хоть я и не могла видеть большую часть его лица. Он подарил мне дикую улыбку и я начала танцевать перед ним.

— Я присмотрю за ней, — прошептал Тамлин сквозь музыку, а я сияла, мой танец становился быстрее. — Иди, развлекись.

Люсьен испарился.

Я перекричала музыку:

— Мне не нужен сторож!

Я хотела кружиться, кружиться и кружиться.

— Нет, не нужен, — ответил Тамлин, ни разу не сбившись с игры.

Смычок плясал по струнам, на его сильных и крепких пальцах ни следа тех когтей, что я всё ещё боялась…

— Танцуй, Фейра, — прошептал он.

И я танцевала.

Я освободилась, мир кружился и кружился в вихре, и я не знала ни с кем танцевала, ни как они выглядели, я знала только, что стала музыкой, пламенем и ночью, и нет ничего, что могло бы меня удержать.

Всё это время, Тамлин и его музыканты играли столь жизнерадостную музыку, что я не думала, будто мир способен вместить её. Я была возле него, моего фэйского лорда, моего защитника и воина, моего друга, и я танцевала для него. Он усмехнулся мне и я не прервала танец, когда он поднялся со своего места и встал на колени на траве передо мной, предлагая мне соло своей скрипки.

Музыка только для меня — подарок. Он играл, его пальцы сильно и жестко скользили по струнам скрипки. Моё тело извивалось змеёй, я запрокинула голову к небесам и позволила музыке Тамлина заполнить всю меня.

Кто-то обхватил меня за талию и чьи-то руки увлекли меня обратно в круг танцующих. Я хохотала так сильно и думала, что сгорю, а когда я открыла глаза, я увидела Тамлина, подхватившего меня в вихрь танца.

Всё смешалось в яркие пятна цвета и звука, и только он был единственным в этом вихре, кто связывал меня с разумом, с моим телом, сверкающим и пылающим в каждой клеточке, где он прикасался.

Меня переполнял солнечный свет. Это был так, словно никогда раньше до этого я не знала, что такое лето, как если бы я никогда не знала, кто ждёт своего часа за лесом изо льда и снега. Я не хотела, чтобы это прекращалось — я хотела навсегда остаться на этом холме.

Музыка подошла к концу и я, задыхаясь, взглянула на луну — она уже собиралась прятаться. Пот скатывался со всего моего тела.

Тамлин, так же тяжело дыша, взял меня за руку.

— Время летит быстрее, когда ты опьянён фэйским вином.

— Я не пьяна, — фыркнула я.

Он только усмехнулся и увёл меня от танцующих. Я упёрлась пятками в землю, когда мы приблизились к краю отсветов костра.

— Они снова начинают, — сказала я, указывая на танцоров, вновь собравшихся перед отдохнувшими музыкантами.

Он наклонился ближе, он прошептал и его дыхание ласкало ухо:

— Я хочу показать тебе кое-что получше.

Я прекратила упираться.

Он увёл меня с холма, ориентируясь лишь по лунному свету. Какой бы путь он ни выбирал, он не забывал о моих босых ногах, мои шаги тонули в исключительно мягкой траве. Вскоре даже музыка растворилась, её заменили тихие вздохи деревьев на ночном ветру.

— Вот, — сказал Тамлин, остановившись на краю огромного луга. Пока мы осматривались, его рука задержалась на моём плече.

Уходящий лунный свет плясал в высокой траве, колыхавшейся точно вода.

— Что это? — выдохнула я, но он приложил палец к губам и кивком указал, чтобы я смотрела.

В течение нескольких минут ничего не происходило. Затем, с другой стороны луга, из травы выскользнули десятки мерцающих фигур, словно миражи из лунного сияния. И тогда послышалось пение.

Это был хор, но в нём переплетались и мужские, и женские голоса — две стороны одной медали, они пели друг другу, взывая и отвечая. Я поднесла руку к шее, когда их музыка стала сильнее и громче и они пустились танцевать. Призрачные и эфирные, не более чем стройные вспышки сияния луны, они вальсировали по лугу.

— Что они такое?

— Блуждающие огоньки — духи воздуха и света, — негромко произнёс он. — Они приходят отпраздновать солнцестояние.

— Они прекрасны.

Его губы касались моей шеи, когда его шепот пробежался по коже:

— Потанцуй со мной, Фейра.

— В самом деле? — я обернулась и оказалась в нескольких дюймах от его лица.

Он лениво улыбнулся.

— В самом деле.

Он решительно утянул меня в танец, будто я была легче воздуха. Я едва ли помнила хоть какие-то шаги, разученные в детстве, но он компенсировал это своей звериной грацией, не сбиваясь, всегда предугадывая запинки прежде, чем я их совершала, пока мы танцевали по сияющему духами лугу.