— Так, в бане должны быть угли, — опять пробормотал Денис, имея на уме, сделать из чего–нибудь факел.

Он протиснулся обратно и по памяти пошел в сторону бани. Блин. Хоть закрой глаза, хоть открой. Как в пещере. Пребольно стукнувшись обо что–то коленом, Денис зашипел, и зашарил перед собой руками.

— Ага, — сказал он, нащупав столб.

Вроде такие поддерживали навес возле бани. Вскоре под руками оказалась дверь. Денис открыл ее. Изнутри пахнуло сыростью.

— Не понял, — озадаченно произнес парень.

Пахло совсем не теплом, а так, словно эту баню уже лет двадцать никто не топил. В этот момент, там, внутри, послышался шорох. Сердце екнуло.

— Есть там кто? — сипло спросил Денис.

Быстрый шорох стал приближаться. Парень непроизвольно отступил назад, облизав пересохшие губы. По лицу внезапно что–то мазнуло, будто шелком. Денис дернулся в сторону и впечатался со всего духу затылком во что–то, да так что только искры полетели…

Запах свежей выпечки наполнял слюной рот. Денис, не открывая глаз, пытался вспомнить, что с ним случилось и понять где это он. Вспомнил, ощупал голову, рука наткнулась на повязку.

— Да это очуметь, — разозлился почему–то парень. — Который уже раз!

Парень открыл глаза. Опять та же лавка. Дежавю просто. Женщина в ответ на его возглас выглянула из–за занавески.

— Проснулся болезный, — улыбнулась она. — Садись, ись будем.

Денис сел за стол. Только сейчас он обратил внимание, что не только голова, но и руки замотаны.

— А это? — показал он подошедшей женщине.

— Порезался ты где–то, — ответила она. — Кусты что–ли руками рвал, все руки в занозах?

— Да это…, — парень смутился, не говорить же что на четвереньках греб. — Упал я.

Тут на столе появилась стопка блинов. Рядом женщина поставила плошку с медом.

Желудок при виде этого взвыл, и диким зверем кинулся на ребра. Исключительно. И почему раньше Денис не жаловал блины?

Хозяйка — же сидела напротив, подперев подбородок ладонью и с улыбкой смотрела на то, как ест парень. Он сьев пару блинов заметил этот взгляд и оглядел себя.

— Э-э, что–то не так? — спросил он, ничего смешного не увидев.

— Нет, — махнула рукой женщина. — Просто давно уж я никого не кормила. забыла, как приятно когда мужчина ест.

Денис недоуменно поднял бровь. Чтож тут приятного?

— Муж мой, Петр, также бывало, из лесу придет, голодный. Тоже мел все, что на столе стоит, — к удивлению парня, она утерла уголком платка слезу. — Ты ешь, не обращай внимания.

— Тебя как хоть зовут–то? — спросила женщина.

— Дэн. То есть, Денис.

— Как ты очутился здесь? — продолжала вопросы она.

— Да это, гад один завез, ограбить хотел. Я вырвался, но заблудился, вот набрел на вашу деревню.

— Гад говоришь, — задумчиво проговорила женщина. — Ладно. Скажу Саввушке, он присмотрит.

— Мне бы до дому, — осторожно спросил парень. — Только денег у меня нет. Все в машине у этого типа, в рюкзаке остались.

— Чтож ты к незнакомцам в попутчики–то наряжаешься? — укоризненно спросила хозяйка.

— Не подумал, — понурил голову Денис. — Но сомневался. Понадеялся, короче, что пронесет.

— Это с огурцов моченых, с молоком, проносит, — грубовато сказала женщина. — А в дороге нужно внимательным быть. А если бы не Савва не нашел тебя, что было бы?

— Ваша правда, — покивал головой Денис.

— Ладно, — сказала хозяйка и вышла за двери.

— Твое? — спросила она, вернувшись.

В руках она держала немного замаранный синий рюкзак, с нашитыми световозвращающими полосами. Денис, не веря своим глазам, радостно закивал.

— На дороге лежал. Выбросил наверно душегуб твой.

Денис же, получив рюкзак, начал проверять его содержимое. Странно, все на месте, даже деньги. Что же, он не проверил его? Загадка.

— Спасибо! — расплылся Денис.

По строгому наказу хозяйки, он не выходил из дому. Слава богу, там же в рюкзаке, нашелся его телефон, а на него, еще дома было закачано немало книг в электронном виде, конечно.

Вечером он спросил у хозяйки, когда же можно будет ему ехать домой.

— Так завтра, — ответила она. — Завтра и поедешь. Если хочешь.

Она как–то странно взглянула на него. Пристально, просто чуть не проткнув взглядом. Денис смутился.

— Ой, вы извините, я, это, конечно, — он достал деньги, оставив себе тысячу. — Вот возьмите.