— А как насчет царапающего звука? — спросил Фелл. — Я думаю, что это важно, — пояснил он, — очень важно. Послушайте, мистер Дрэймен! У меня есть два вопроса. Вы слышали царапающий звук, доносившийся из могилы. А это значит, что могила была неглубокой, не так ли?

— Очень неглубокой, иначе бы он не смог выбраться из нее.

— Второй вопрос. Эта тюрьма — она хорошо охранялась?

Дрэймен был удивлен:

— Я не знаю, сэр. Но мне известно, что в то время в нее понаехало много начальства. Я думаю, тюремным властям досталось за то, что они не смогли предотвратить вспышку чумы — для рудников нужны были здоровые рабочие. Кстати, имена умерших сообщались в печати, я сам видел. Еще раз спрашиваю вас: зачем рыться в прошлом? Вы видите, что ничего дискредитирующего в биографии Гримо нет, но…

— Вот именно, — оказал доктор Фелл, — именно это я и хочу подчеркнуть. Ничего дискредитирующего. Просто человек в прямом смысле слова похоронил свою прежнюю жизнь.

— Но это может бросить тень на мадам Дюмон, — сказал Дрэймен, — неужели вам не ясно, на что я намекаю? А дочь Гримо? И все эти глупые предположения, что кто–то из его братьев мог остаться жив? Они умерли, а мертвые не встают из своих могил. Могу я узнать, откуда вам известно, что Гримо был убит одним из его братьев?

— От самого Гримо, — сказал Хедли.

Сначала Рэмполу показалось, что Дрэймен не понял. Потом старик вскочил с кресла, и тут же снова сел.

— Вы обманываете меня? — спросил он. — Почему вы меня обманываете?

— Это правда! Прочтите вот это!

Он бросил на стол записку доктора Питерсона. Дрэймен взял было ее в руки, но тут же опустил и покачал головой:

— Мне это ничего не говорит, сэр. Вы хотите сказать, что перед смертью он…

— Он оказал, что убийца — его брат.

— Кроме этого он ничего не сказал? — спросил Дрэймен.

Хедли не ответил, предоставив ему простор для воображения. Дрэймен, помолчав, продолжал:

— Но это невероятно! Вы хотите сказать, будто этот тип, что угрожал ему, был одним из его братьев? Я ничего не понимаю. Сразу, как только я узнал, что его зарезали…

— Зарезали?

— Да, а что?

— Его застрелили, — сказал Хедли, — с чего вы взяли, будто его зарезали?

Дрэймен пожал плечами.

— Я, кажется, очень плохой свидетель, джентльмены, — сказал он. — Наверное, я сам пришел к такому выводу. Мистер Мэнгэн сказал мне, что на Гримо напали и он умирает, что его убийца скрылся, изрезав на куски картину. И я заключил, что… — он шмыгнул носом. — Вы хотели спросить о чем–то еще?

— Как вы провели этот вечер?

— Я проспал его. У меня бывают боли, глазные боли. Сегодня глаза разболелись у меня за обедом, и я, вместо того чтобы идти на концерт в Альберт—Холл, принял снотворное и лег спать. И я ничего не помню с половины восьмого до того времени, когда Мэнгэн меня разбудил.

Хедли изучал его расстегнутое пальто.

— Понятно. Вы раздевались перед тем, как лечь спать, мистер Дрэймен?

— Прошу прощения, что вы сказали? Раздевался? Нет. Я снял обувь, и все. А что?

— Вы выходили из своей комнаты?

— Нет.

— Тогда откуда у вас эти кровавые пятна на пиджаке?.. Да, да, вот эти! Встаньте! Оставайтесь, где стоите! Теперь снимите пальто.

На Дрэймене был светло–серый костюм, на котором пятна были хорошо заметны. Цепочка пятен тянулась поверх пальто, потом переходила на костюм, к правому карману.

— Это не может быть кровью, — бормотал он, — я не знаю, что это, но это не может быть кровью!

— Мы разберемся. Снимите пальто, пожалуйста. Боюсь, нам придется пока забрать его у вас. В карманах что–нибудь есть?

— Но…

— Откуда у вас эти пятна?

— Я не знаю. Клянусь, я не знаю. Это не кровь. Почему вы так решили?

— Давайте пальто сюда, — Хедли наблюдал, как Дрэймен дрожащими руками вынимает из карманов мелочь, билет на концерт, носовой платок, пачку сигарет “Вудбайн” и коробок спичек. Затем Хедли взял пальто и разложил его у себя на коленях. — Вы не возражаете, если мы осмотрим вашу комнату? Хотя я обязан предупредить вас, что ордера на обыск у меня нет и вы можете отказать — пока…

— Нет, нет, что вы! — ответил Дрэймен, отирая пот со лба. — Если бы вы мне сказали, как это случилось, инспектор! Я ничего не знаю. Я не имею к этому никакого отношения, — он грустно улыбнулся. — Я арестован? Если да, то я также не возражаю.

Рэмпол заметил, что Хедли колеблется. Перед ним был человек, только что поведавший странную историю, которая может быть, а может и не быть правдивой. На его пальто обнаружены пятна крови. Но Рэмпол, сам но зная почему, был склонен верить этому человеку.