Рэмпол перевел взгляд на стену справа от входа. Здесь находился большой камин, также окруженный книжными полками с бюстами. Над камином был прикреплен геральдический щит, а над щитом висели скрещенные рапиры. Мебель — коричневый кожаный диван и такие же кресла — была беспорядочно сдвинута прямо к огню, и на диване виднелась кровь.

И, наконец, прямо напротив входа Рэмпол заметил картину. Среди книжных полок было выгорожено свободное пространство, видимо недавно специально приготовленное для картины, которую Гримо так и не удалось повесить на место. Она лежала изображением вверх па полу, неподалеку от того места, где нашли самого Гримо, и была крест–накрест рассечена каким–то острым предметом. Она была так велика — футов семи в ширину и четырех в высоту, — что Хедли с трудом вытащил ее на свободное место, желая рассмотреть получше.

— Значит, это, — сказал он, — та самая картина, которую он купил, чтобы “защитить себя”? Взгляните, Фелл, вам не кажется, что Гримо такой же ненормальный, как и Флей?

Доктор Фелл близоруко разглядывал окно.

— Как и Флей, — пробормотал он, — который не совершал этого преступления. Послушайте, Хедли, вы не заметили никакого оружия?

— Нет. Здесь не было даже пистолета, — а мы ищем автоматическое оружие большого калибра, — да и ножа, которым разрезали эту мазню, нигде не видно. Взгляните! На мой взгляд — весьма заурядный пейзаж.

Рэмполу он не казался таким уж заурядным. В нем было что–то необычное, словно художник сумел поймать кистью ветер, гнущий ветви изображенных деревьев. Зритель ощущал опустошенность и страх. Это впечатление создавалось общим мрачным тоном картины, в которой зеленое сочеталось с серым и черным, и только верхушки гор на заднем плане были тронуты белым. На переднем плане под изогнутыми ветвями дерева виднелись три надгробия. Надгробия покосились и, казалось, падали от того, что могилы вздымаются, сотрясаемые изнутри. Даже разрезы на полотне не могли рассеять этого впечатления.

На лестнице раздались шаги, и в комнату влетел Бойд Мэнгэн, еще более бледный и испуганный, чем обычно. Казалось, даже его курчавые волосы распрямились. Он бросил взгляд на фигуру, распростертую на полу, и схватился за голову. С Рэмполом они были сверстники, но мешки под глазами делали Мэнгэна лет на десять старше.

— Миллз уже рассказал мне… Его?.. — он кивнул в сторону Гримо.

Хедли пропустил вопрос мимо ушей.

— Вы вызвали “скорую помощь”? — спросил он.

— Сейчас будут. Вокруг нас полно больниц, и никто не знал, в какую позвонить. Я вспомнил о знакомом профессоре, у которого клиника здесь, за углом. Они… — Он отступил в сторону, чтобы впустить двоих санитаров с носилками, и следом за ними — низкорослого, чисто выбритого человека с лысой головой.

— Это — доктор Питерсон, это — полиция, а это — ваш пациент, — сообщил Мэнгэн.

Доктор Питерсон устремился к лежащему.

— Носилки, ребята! — сказал он, осмотрев профессора. — Здесь я уже ничего не могу сделать. Осторожнее!

— Есть ли хоть какой–нибудь шанс? — спросил Хедли.

— Он может протянуть еще пару часов, не больше, а то и нет. Если бы не такое крепкое телосложение, он бы уже умер. — Доктор Питерсон опустил руку в карман. — Вы захотите прислать своего эксперта, не так ли? Вот вам моя карточка. Я сохраню для вас пулю, когда извлеку. Держу пари, что это 38–й калибр [1] , стреляли с расстояния около десяти футов. Могу я узнать, что тут произошло?

— Убийство, — ответил Хедли. — Приставьте к нему сиделку, и пусть она, если он заговорит, запишет все слово в слово.

Как только доктор вышел, Хедли нацарапал что–то в блокнот и вручил листок Мэнгэну.

— Как вы себя чувствуете? Прекрасно! Мне нужно, чтобы вы позвонили в полицейский участок на Хантер–стрит и передали им эти указания, пусть они свяжутся со Скотленд—Ярдом. Если они спросят, что случилось, объясните. Эксперт грусть сразу же едет в больницу, а остальные — сюда… Кто это стоит в дверях?

Человек в дверях был тем самым невысоким стройным юношей со взъерошенными рыжими волосами. Рэмпол увидел карие любопытные глаза за толстыми стеклами очков в золоченой оправе и приоткрытый рот, словно тот хотел что–то сказать. Юноша стоял, сложив руки на груди. Его первый испуг прошел и сменился любопытством. Он слегка поклонился и сказал бесцветным голосом:

— Я — Стюарт Миллз, и я являюсь, вернее, был секретарем доктора Гримо. Могу я узнать, куда исчез преступник?

— Предположительно, — ответил Хедли, — он скрылся через окно, пока мы все пребывали, не без вашей помощи, в уверенности, что ему не уйти. А теперь, мистер Миллз…

— Прошу прощения, — возразил Миллз, — но тогда он должен обладать поистине сверхъестественными способностями, если ему это удалось. Вы осмотрели окно?

— Он прав, Хедли, — сказал доктор Фелл. — Посмотрите! Это дело начинает мне не нравиться. Если только он не вышел через дверь…

— Нет, он не выходил, — заявил Миллз. — Я — не единственный тому свидетель, но я видел все от начала до конца.

— Тогда он должен быть легче воздуха, чтобы скрыться через окно. Откройте окно и взгляните вниз. Хотя… Подождите! Сперва лучше обыскать комнату.