Священник, ничего не ответив на это, подошёл к нему вплотную.

– Бывшее, надеюсь?
– спросил он.
– Каешься? Крещён?
– буддист кивнул, только успел с лёгким ужасном подумать о том, что его кивок так может быть понят, что он в своём иноверии кается, как иерей, накинув епитрахиль ему на голову, прочитал над ним разрешительную молитву.

Скрылся в ризнице и вынес оттуда стихарь.

Артур ещё оправлял на себе одеяние, когда иерей отчётливо произнёс в пустом храме:

– Благословен Бог наш всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

И Артур, удивляясь лёгкости, с которой в его памяти всплывали слова, будто знакомые с самого рождения, а не разученные недавно, возгласил:

– Царю небесный, утешителю, душе истины, иже везде сый и вся исполняй, сокровище благих и жизни подателю, приди и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси блаже, души наша!

* * *

На середине литургии скрипучая дверь храма подалась. Ещё несколько секунд - и в главную часть вошла Лиза. Сердце у Артура радостно прыгнуло, но он не позволил себе отвлечься от совершения службы.

Подошло время причастия.

– Как полагаете, можем ли причастить сию юницу?
– обратился к нему иерей, улыбаясь ласковыми глазами.

– Думаю, можем, батюшка, - ответил Артур, тоже улыбаясь.
– Если не побоялась вернуться, то уж достаточно раскаялась.

* * *

По завершении службы Лиза ждала его на улице. Едва он, уже в мирском, вышел из храма, как она подбежала к нему и, не вполне в согласии с нормами церковного этикета, бросилась ему на шею.

– Неужели ты думал, что я не вернусь?
– жарко зашептала она.
– Всерьёз думал? Всерьёз? И ты был прав: я почти на самом деле уехала, но со стыдом-то что делать?

Священник негромко кашлянул рядом и, когда они обернулись к нему, проговорил:

– Что ж молодые люди, умилительно глядеть на вас, но ведь автобус ждать не будет!

Лиза слегка поменялась в лице.

– Я утром зашла в свою комнату, - забормотала она, оправдываясь.
– Там осталась косметичка, расчёска, зонтик... Мне нужно хотя бы десять минут...

– Брось всё, - шепнул ей Артур.
– Есть дни, когда можно беспокоиться о косметичке, расчёске и зонтике, а есть дни, когда надо обо всём этом забыть.

* * *

Автобус уже бежал по московским улицам.

– Куда нас везут батюшка?
– спросила Лиза не без иронии.
– В студию реалити-шоу 'Православие без прикрас'?

Батюшка густо, сочно захохотал.

– Эта за словом в карман не полезет!
– отозвался он, надевая на голову клобук.

– Так Вы иеромонах, не простой иерей?
– сообразил Артур при виде его монашеского головного убора. Батюшка усмехнулся:

– Да, что-то в этом роде...

С лёгким трепетом увидел молодой человек, как 'иеромонах' возложил на грудь панагию.

– Ваше преосвященство, виноват!
– пробормотал Артур. Молодой епископ только рукой махнул, усмехаясь в бороду.

А автобус сворачивал на Крутицкую улицу, и вот уже въехал на Крутицкое патриаршее подворье. Вышедших из автобуса встретила знакомая им Света и весело попросила идти за ней.

Вошли в архиерейский дом - прекрасное древнее белокаменное здание, - поднялись на второй этаж; склонив голову, прошли через узкую дверку.

Их изумил яркий свет в большом сводчатом зале, но более всего - синклит из шести торжественных фигур перед ними. Их спутник присоединился к синклиту и тем пополнил число фигур до семи.

Артур и Лиза не без опаски приблизились к клирикам, севшим полукругом: по трое монашествующих с каждой стороны, а в центре безошибочно узнавался митрополит: преосвященный Питирим.

– Я должен был бы к каждому подойти благословиться, но вас так много, честные отцы, что не знаю, что делать!
– признался Артур, поклонившись собравшимся.

– А ничего!
– весело ответил служивший сегодня литургию епископ, и шелест усмешек пробежал по семи.
– Присаживайтесь, Артур Михайлович! Садитесь, Елизавета Алексеевна!

Молодые люди опустились на приготовленные для них стулья.

– Не могу поверить!
– дрогнул голосок у девушки.
– Так мы на самом деле участвовали в православном семинаре?

– Епископ Макарий не объяснил молодёжи?
– обратился владыка к уже знакомому им архиерею и погрозил тому пальцем: - Ай, шутник!