На макете был показан фрагмент типичной деревенской улицы, с домами, палисадниками, огородами, банями и другими надворными постройками. Макет был достаточно крупный, чтобы посетители могли, не напрягаясь, разглядеть кур во дворах, цветы в палисадниках, тазы, сохнущие возле бань, теплицы и парники в огородах, фруктовые деревья в садах. Особое умиление у посетителей неизменно вызывала толстая свинья, лежащая в луже на обочине недавно заасфальтированной дороги.

Здесь же стояли три полноразмерных дома — готовый дом на стальном каркасе, с полной меблировкой и набором бытовой техники, погруженный на автомобильный полуприцеп, в знак его абсолютной мобильности, быстросборный геокупольный, и «classic russian house» — сибирский пятистенок из цилиндрованного лиственничного бревна, покрытый янтарным лаком, с резными наличниками, мансардой — «светёлкой» на чердаке, и большой верандой, застеклённой классическими «ромбиками» в три ряда.

За макетом расположились стенды с фотографиями русских деревень, начавших отстраиваться новыми домами. Американцы хренели от размеров огородов и придомовых участков — против обычных американских 6 соток, в русских деревнях и посёлках (не в садоводствах!) участки по 22-27 соток исключением не были, а 10-12 соток и вовсе встречались сплошь и рядом. Удивление посетителей вызывала и толщина брёвен «классических» деревенских домов. Многие, не веря своим глазам, измеряли диаметр срезов, торчащих на углах, подручными предметами, вроде зонтиков и тростей, делая на них отметки и доставая гидов вопросами:

— Не может быть! Столько домов из массива дерева? По всей стране? Да это фантастика, или коммунистическая пропаганда!

— Русские — очень богатые люди, такой дом в Штатах будет стоить пару сотен тысяч долларов! У вас столько земли в личном пользовании? Зачем? Какой налог вы платите за такой дом и землю?

Когда гиды отвечали, что налоги на собственный дом составляют несколько рублей в месяц, в основном — за электричество, а налог на землю — те же несколько рублей раз в год, американцы судорожно пересчитывали их в доллары, по курсу 4 рубля за доллар, и охреневали ещё больше:

— В России платят в среднем доллар в месяц за электричество? (Цена 1 квт/ч была установлена 4 копейки). Не может такого быть!

Заходя внутрь «классического деревенского дома», посетители с удивлением обнаруживали там огромную русскую печь, покрытую кафелем двух цветов — коричневым до высоты полуметра от пола, и белым — всё, что выше. В печь был встроен отопительный элемент — «краб», трубы от него шли к радиаторам отопления. (У нас на даче такая была). Стоило затопить плиту, и через 15 минут во всём доме было тепло.

Американцы дивились на биотуалет, отходы из которого перерабатывались в метантенке, а получившийся метан использовался как газ для кухонной плиты. Узнав что перебродивший шлам идёт на удобрение для теплицы и огорода (АИ), посетители удивлялись ещё больше:

— Так у вас каждый сельский житель — ещё и фермер? Ещё и скот держат? А наши газеты писали, что Сталин приказал отобрать у народа всю живность, до последней курицы...

— И сам всех, до последней курицы, съел, лично. Закусывая грудными младенцами, — не удержался от шутки один из гидов. — В нашей истории периоды были разные. Бывало — и отбирали скот. Сейчас, наоборот, вернули, и ещё кормами бесплатно обеспечивают.

— Как — бесплатно? — обомлели американские репортёры.

— Себестоимость корма невелика и отбивается при продаже мяса населению через госторговлю. Излишки мяса население частью оставляет себе, частью продаёт на колхозных рынках.

— Как — на рынках? У вас же — социализм! Откуда у вас вдруг взялся рынок?

— Он у нас всегда был. У нас и акционерные общества с коллективной собственностью есть. Они называются — «производственные кооперативы».

— Как? А чем тогда ваш социализм отличается от нашей демократии?

— Тем, что при вашей демократии всю прибыль забирают три-пять главных акционеров, а в нашем кооперативе прибыль, оставшаяся после закупок материалов и оборудования, делится между всеми работниками в равных частях. Это и есть коллективная социалистическая собственность.

В этом месте у американцев с громким треском рвался основной жизненный шаблон:

— Не может быть! Это — коммунистическая пропаганда! Вы всё врёте! Такое невозможное общество не может существовать! Как может прибыль делиться между работниками поровну? Уборщица и директор получают одинаково?

— Нет, зарплата уборщицы меньше зарплаты директора. Но доля прибыли у них одинаковая. Как шутит в таких случаях товарищ Хрущёв: «Общество, не имеющее цветовой дифференциации штанов, не имеет цели».

Никита Сергеевич нашёл эту эпическую фразу в файле с образцами юмора и ввернул в одном из выступлений, в очередной раз громя «эксплуататоров и общество потребления».

— Тогда зачем уборщице вообще работать, если она может получать свою долю прибыли и жить на неё?