Разумно ли было в такое сложное время отвлекать лучшего ракетчика страны на создание космического носителя? Никита Сергеевич долго размышлял об этом, и всё же решил, что так будет правильнее. Ознакомившись с документами из будущего, он осознал, насколько важно будет для страны освоение космоса. Он помнил описанную в документах реакцию Америки на первый советский спутник. Он знал, что до 1962 года Америка не доведёт политическую ситуацию до возникновения возможности ядерного конфликта. А до того у страны есть время подготовиться, и его хватит, если начать прямо сейчас.

А начинать надо с подбора правильных людей.

Сергей как раз сдал зимнюю сессию, у него были каникулы. Но московская зима не располагала к активному отдыху. Вечером Никита Сергеевич позвал сына к себе

Когда Сергей пришёл, Хрущёв-старший вытащил из сейфа ноутбук с "документами-2012". Он по привычке продолжал называть его ЭВМ или компьютер.

— Садись, — сказал он сыну. — Думать будем.

— О чём, пап?

— Да совещался я тут с ракетчиками... Умные люди, башковитые, но упёртые. Королёв считает, что большие ракеты должны летать на керосине и кислороде. Глушко с Янгелем тоже за жидкостные ракеты, но на ядовитых компонентах. Энергетика, говорят, лучше у них, — Хрущёв-старший задумчиво почесал сверкающую лысину. — Так-то оно так, да ихнюю энергетику в жидком виде в ракету по несколько часов заливать приходится. За это время разбомбят их американцы нахрен. Да и ядовитая эта хрень сверх всякой меры.

Сергей покопался в документах.

— Смотри, пап, Челомей предложит делать ампулизированные ракеты, заправленные на заводе. Такая ракета будет готова к старту через несколько минут. Может, ему эту идею уже сейчас подбросить? Пусть работает.

— Подбросить можно, — кивнул Хрущёв. — Но это не выход. Точнее, не выход, если целостность ракеты нарушается. Открой-ка список катастроф.

Сергей открыл файл. Никита Сергеевич забрал у него мышь, прокрутил текст, ища нужные строки — потом, чертыхнувшись, всё-таки раскорячил непривыкшие к клавиатуре пальцы, нажал одновременно Ctrl и F, и напечатал одним пальцем:

К-219

"Умная машинка" услужливо прокрутила текст, подсветив искомую строку.

— Видишь? — сказал он. — Читал ведь, а не помнишь. Рванула ракета прямо в шахте. То ли протечка у них была, то ли с американской лодкой они под водой столкнулись... Дело тёмное. Факт тот, что людей и дорогущую лодку мы потеряли. А будь там ракета твёрдотопливная — обошлось бы ремонтом.

И ещё — я хочу наземные ракеты сделать мобильными. На колёсных транспортёрах или в вагон железнодорожный их упрятать. А на транспортёр жидкостную ракету не положишь, даже ампулизированную — растрясёт ее нафиг.

Хрущёв-старший подтолкнул сыну мышь.

— Пошарь-ка, кто у нас твёрдотопливные ракеты в "том будущем" проектировал?

Сергей поковырялся в файлах и ответил:

— Надирадзе. Александр Давидович.

— Та-ак... Уже теплее. Где он сейчас? — спросил Никита Сергеевич, записывая фамилию.

— Э-э... Твёрдотопливной тематикой занимается с 1948 года. С 1951 года руководит КБ-2 в составе ГСНИИ-642 Минсельхозмаша, — ответил Сергей. — Твёрдотопливными МБР начнёт заниматься с 1958 года, когда перейдёт в НИИ-1

— Не дело. Долго ждать. Надо его поторопить, — проворчал Никита Сергеевич. — Завтра поручу "боярину" его найти и вызвать. Теперь ещё вот что... Какие ещё есть варианты мобильного базирования для МБР? Ты читал, может вспомнишь? Может, какие-то опытные разработки, которые не пошли?

— Ну... — Сергей замялся, вспоминая. — Американцы наших ракетных поездов сильно боялись, но это ты и сам знаешь... А, вот! Читал я про воздушный старт, — он порылся в файлах, ища информацию, ругнулся, — Ага, нашёл! В октябре 1974 года американцы запустят ракету "Минитмен-1", сбросив её с транспортного самолёта С-5А. Пуск пройдёт успешно.

— Интересная идея, — Хрущёв заинтересованно заглянул в экран. — Ракета сколько весит?

— Двадцать девять тонн с копейками, — ответил Сергей. — У самолёта грузоподъёмность около 120 тонн.

— Ни хрена себе... Здоровая дура... — Хрущёв-старший пошевелил губами, прикидывая. — Летает, наверное, не быстро...

— Примерно 900 километров в час, как все реактивные транспортники

— У нас такого самолёта нет. А когда появится что-то подобное?

Сергей пошарил по файлам.

— Ан-22, ОКБ Антонова, 1965 год, грузоподъёмность 60 тонн.

— Долго ждать... Надо быстрее, — проворчал Никита Сергеевич. — Наверное, опять всё упрётся в двигатели... Кто у нас из авиаконструкторов славится самыми оригинальными идеями? Тут неординарный подход нужен.

— Пожалуй, Бартини, — поразмыслив, ответил Сергей.

— Кто такой? Не слышал, — удивился Хрущёв-старший. — В войну он где работал?

— Сидел он в войну. В Туполевской шарашке.

— Да... Тогда многие конструкторы сидели..., — нахмурился Никита Сергеевич, записывая необычную фамилию. — Итальянец, что ли?