«Разоблачительный» подход Сталина к социал-демократии сопровождался утверждением, будто социал-демократия перешла на сторону фашизма. Этим Зиновьев и Сталин объясняли причины неудачи революционной борьбы германских рабочих осенью 1923 года. Таким образом, явления, отличные друг от друга по социальной природе, политическому содержанию, объявлялись взаимосвязанными и взаимообусловленными. «…За последнее время произошла передвижка сил, передвижка мелкобуржуазных социал-демократических сил в сторону контрреволюции, в лагерь фашизма, — заявил Сталин вслед за Зиновьевым в январе 1924 года на Пленуме ЦК РКП(б). — Вывод: не коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней, как с опорой нынешней фашизированной власти». А в сентябре того же года Сталин сформулировал тезис о социал-демократии как объективно умеренном крыле, близнеце фашизма. Тем самым социал-демократия, за которой шло большинство рабочего класса в капиталистических странах, оптом как бы отбрасывалась в лагерь самой черносотенной реакции. Отсюда и появление пресловутой теории «социал-фашизма», сыгравшей роковую роль в последующих событиях.

Подобные сектантско-догматические установки, получавшие поддержку у тех коммунистов, которые тяготели «влево», не могли не вызывать протеста среди наиболее опытных и теоретически зрелых кругов в коммунистических партиях. Пленум ЦК Коммунистической рабочей партии Польши 23 декабря 1923 года обратился с письмом к ЦК РКП(б), в котором среди других критических замечаний содержалось возражение против формулы «единого фронта снизу», что справедливо расценивалось как отказ от единого фронта и переходных лозунгов. Критикуя подобные сектантские установки, выдающаяся деятельница германского и международного рабочего и коммунистического движения К. Цеткин на VI пленуме ИККИ в феврале 1926 года говорила: «Рабочий не мог понять такой двойственности, когда товарищ говорит ему как члену профсоюза: «Приди в мои объятия, товарищ пролетарий, да здравствует единый фронт в профсоюзах», а как члену социал-демократической партии…: «Ты — фашист и предатель, я тебя хвачу по башке».

В связи с тем, что социал-демократия во второй половине 20-х годов проводила политику блокирования с буржуазными партиями, ИККИ в конце 1927 — начале 1928 года выдвинул лозунг «Класс против класса», направленный на заострение удара против социал-демократии, которая характеризовалась как «буржуазная рабочая партия». Рабочие ориентировались на выступления без участия социал-демократии и реформистских профсоюзов. Борьба между коммунистами и социал-демократами усиливалась, раскол рабочего класса углублялся.

На VI конгрессе Коминтерна часть делегатов настойчиво требовала включения в документы конгресса констатации того, что «социал-империализм» перерос в «социал-фашизм», а социал-демократия стала «фашистской рабочей партией». На заседании политической комиссии конгресса 15 августа 1928 года П. Тольятти от имени делегации Итальянской компартии возражал против попытки внести в тезисы конгресса о международном положении и задачах Коммунистического Интернационала подобные оценки. Однако высказывалось и другое мнение. «Разве мы не вправе назвать социал-демократическую партию социал-фашистской, коль скоро мы говорим в тезисах, что фашизм заимствует свою политику у социал-демократического руководства, что он не только опирается на социал-демократию, но и вбирает в себя некоторые ее элементы (мы имели это в Германии, Польше и т. д.), — заявил С. А. Лозовский, возглавлявший руководство Красного Интернационала профсоюзов. — Весьма возможно, что часть этого социал-демократического руководства будет играть активную роль в фашизме».

Делегация Компартии Венгрии отстаивала тезис о том, что социал-демократия становится орудием «своеобразной фашизации рабочего движения», идет по пути превращения в «фашистскую рабочую партию, колеблясь между либеральной и фашистской рабочей политикой», что «социал-либерализм» становится «социал-фашизмом». И делегация Компартии Германии в своих поправках к проекту Программы Коминтерна высказала мнение, что социал-демократия по своей идеологии приближается к фашизму, что «социал-империализм» переходит в международном масштабе в «социал-фашизм».

Выступая с заключительным словом по вопросу о Программе Коминтерна, Н. И. Бухарин, заметив, что «социал-демократии свойственны социал-фашистские тенденции», предупредил вместе с тем, что «было бы неразумно валить социал-демократию в одну кучу с фашизмом. Нельзя этого делать как при анализе положения, так и при намечении коммунистической тактики». И хотя термин «социал-фашизм» в Программе не употреблялся, однако в нее было включено положение, гласившее, что «социал-демократия в моменты наиболее для капитализма критические нередко играет фашистскую роль».

Этот термин появился в передовой статье журнала «Коммунистический Интернационал» в апреле 1929 года (№ 14), а затем в статьях и различных документах в связи с расправой полиции над участниками запрещенной первомайской демонстрации в Берлине. С этого момента он стал широко применяться для характеристики социал-демократии, и это, разумеется, исключало любую попытку достижения единства действий коммунистических и социал-демократических партий.

Пропагандистское заострение борьбы с социал-демократией, доведение этих оценок до крайности вызывали возражение со стороны Г. В. Чичерина, многие годы возглавлявшего Наркомат по иностранным делам Советской страны, но в тот момент тяжело больного и длительное время лечившегося в Германии и Швейцарии. Он 20 июня 1929 года послал письмо Сталину, в котором предупреждал, что основывать политику на ложной информации, на агитационной трескотне — «это значит вести Коминтерн к гибели». Чичерин назвал нелепым вздором «крики о социал-фашизме». Однако Сталин не захотел внять предупреждению Чичерина.

X пленум ИККИ (3—19 июля 1929 г.) официально охарактеризовал социал-демократию в целом как «социал-фашизм». Сталин, правя проект тезисов пленума, внес в него, в частности, такое добавление: «Пленум ИККИ предлагает обратить особое внимание на усиление борьбы против «левого» крыла социал-демократии, задерживающего процесс распада соц. — демократии путем сеяния иллюзий об оппозиционности этого крыла к политике руководящих с.-дем. инстанций, а на деле всемерно поддерживающего политику соц. — фашизма». В документах пленума термин «социал-фашизм» употреблялся как оценка участия социал-демократии в проведении политики империалистического государства в процессе фашизации страны, как особая форма фашизма в странах с сильными социал-демократическими партиями.