Допоздна проговорили в тот вечер. Уже был создан Революционный комитет и сформировано ядро красного боевого отряда. Спор разгорелся из-за сроков открытого выступления, так как кое-кто говорил, что подготовиться надо лучше, следует связаться с соседними станицами, попытаться договориться мирным путем.

— Ну да, пока мы будем здесь языки чесать, богатеи казаки и калмыцкая верхушка раскроют нашу организацию и арестуют поодиночке, — резко заявил Буденный. — Вам, вероятно, известно, что в Великокняжескую станицу уже прибыл вооруженный отряд казаков, а ведь до станицы около тридцати километров. Они свяжутся с нашими мироедами, и все дело будет провалено. Наступила пора действовать. Завтра воскресенье, завтра и надо собирать общий сход, а на нем провозгласить Советскую власть.

— А если богатеи в сабли пойдут? — опасливо спросил кто-то.

— На что же тогда нам было с фронта оружие тащить? — в свою очередь спросил Буденный и добавил: — Власть никто сам не отдаст, ее надо силой брать.

Выступившие за ним Дмитрий Сорокин и Никифоров поддержали Семена Михайловича. Решили: взять власть немедленно. Филипп записал: «Собрать общий сход жителей станицы Платовской и ближайших хуторов 12 января 1918 года в 10 часов утра у станичного правления».

Все, конечно, знали, на что идут. Знали, что это опасно не только для каждого, но и для его близких. В случае неудачи озверевшие богатеи никогда не простили бы фронтовикам и беднякам иногородним их стремление изменить на Дону вековой порядок. Но фронтовики знали и другое, что у них сейчас только два пути — победить, установить Советскую власть и начать новую жизнь или умереть. Иного пути не было.

В душах фронтовиков, а было их около сорока человек, все ликовало, хотя внешне все были нарочито спокойными, только лица посуровели.

Прежде всего следовало оповестить о принятом решении всех солдат-фронтовиков и единомышленников станицы и хуторов и рассказать им о возможной предстоящей борьбе. Надо было подготовить оружие. Поздно ночью покинули землянку. Последними ушли Семен Михайлович и его брат Емельян.

Филипп долго еще сидел с отцом, рассуждая о предстоящем дне.

— Ну, Филипп, начинается новый день нашей жизни. Теперь держись крепко. — И отец поглядел в маленькое оконце на улицу, где занималось уже утро.

Вскоре колокольный звон стал созывать станичников в церковь. Станица Платовская в то время насчитывала до шести тысяч жителей. Центром ее являлась площадь вокруг высокой каменной церкви. Тут же на площади помещалось большое здание станичного правления.

Около 10 часов утра у станичного крыльца появились Семен Михайлович Буденный, Тит Никифорович Никифоров, Александр Васильевич Лобиков, Дмитрий Петрович Сорокин, Николай Кирсанович Баранников, Петр Степанович Сердечный, Ока Иванович Городовиков и Корней Михайлович Новиков. Они потребовали к себе атамана офицера Аливинова. Еще плохо понимая, что происходит, тот вышел к ним. Это было неслыханно: иногородний, хотя бы и георгиевский кавалер, требовал к себе атамана, офицера, самого Аливинова!

Атаман появился на крыльце, как всегда подтянутый. Смуглое монгольское лицо его было бесстрастно. Он в упор посмотрел на Буденного, стоявшего ближе других, чиркнул ненавидящим взглядом по другим, столпившимся вокруг крыльца. Атаман оценивал положение.

— Что тебе надо, Буденный? Зачем меня звал? — спросил он, казалось, спокойно. Только желваки заходили — атаман едва сдерживался.

— Ты видишь, кто пришел к тебе? — спросил его Буденный, и сам же ответил: — Фронтовики. А знаешь, чего они хотят?

Атаман молчал, недоуменно посматривая на солдат.

— Они хотят, чтобы больше у нас не было атаманов, а чтобы была трудовая власть, Советская. Понял?

Аливинов, по-видимому, понял это быстро, так как сразу же схватился за эфес шашки, лицо его налилось кровью. Но сказать атаману ничего не удалось. Баранников и другие фронтовики моментально схватили и арестовали его. Атаман, высшая власть в станице, перед кем много лет трепетали все, сразу как-то осунулся, стал будто меньше ростом, потерял всю важность осанки.

Затем Буденный спокойно, словно он только и делал всю жизнь, что устанавливал Советскую власть в станицах, приказал увести Аливинова, оцепить управление и никого из него не выпускать, установить охрану денежного ящика, где хранились станичные деньги и документы, и, наконец, приказал организовать охрану казенных станичных лошадей. Все это произошло исключительно быстро и организованно, без единого выстрела. Покончив с арестом атамана, Семен Михайлович приказал двум фронтовикам незаметно проникнуть на колокольню и ударить в набат.

И так обычно людная площадь вскоре стала черным-черна от народа, и люди всё подъезжали и подходили. Возник митинг. Протискавшись сквозь толпу, на крыльцо взбирался очередной оратор, покрывая многоголосый и разноязычный гомон толпы, сняв шапку, обращался к народу.

С горячими словами к землякам обратился Семен Михайлович.

Буденный объявил, что в станице установлена Советская власть.

Зажиточные казаки несколько раз пытались сорвать митинг.