Буденный посмотрел на его разгоряченное, просящее лицо, подумал, что, не обучившись как следует, этот славный парень может пропасть в первой же схватке с врагом, и решил придержать его пока при себе.

— Филипп, запиши в отряд Пивнева.

До чего же был счастлив Гриша!

Конники сторожевой заставы привели под конвоем трех казаков.

— Прими, Семен Михайлович, пленных.

— Где взяли? — спросил Буденный, оглядывая стоящего впереди чубатого казака со смелым, открытым лицом.

— Да нигде их не брали — сами пришли.

— Перебежчики, значит? Почему вы пришли? — спросил Буденный чубатого.

— Не хотел воевать. Вы — свои, — ответил казак.

— Фамилия?

— Стрепухов.

— А против белых, тех, с кем был вместе вчера, ты пойдешь, Стрепухов?

Помолчав, казак ответил:

— Пойду!

— Почему?

— Больно много зла они натворили. Не люди — зверье. — Он показал на свежие могилы. — Глядеть больше на зверства их не могу.

— И… дружки твои так же думают?

— Да. Мы договорились к тебе перейти.

— Меня разве знаете?

— А кто же не знает тебя, кавалер? Служил и я в армии. Был на фронте, сам хоть я и казак, но нет у меня ничегошеньки. Надо мной многие казаки смеялись: ты, мол, гол как сокол. А тут друзья подсказали мне, что неподалеку отряд красного командира Буденного. Вот я и задумал к тебе перейти да подговорил дружков. А теперь воля ваша, что хотите, то с нами и делайте.

— Не было случая, чтобы казак против казака воевал! — закричали бойцы. — Расстрелять его, пока зла нам не сделал!

— Нет, товарищи, — возразил Семен Михайлович, — казак казаку — рознь. Один богач, кулак, атаман, а то и настоящий помещик, другой — бедняк. Мы воюем не против казаков, а против господ, кулаков. Выходит, человек с оружием к нам перебежал, а мы его расстреливать станем? У нас этого, братцы, быть не может. Верю тебе, Стрепухов, — сказал твердо. — Верю и в то, — продолжал Семен Михайлович, — что не все казаки против нас. А за то, что обидели вас мои хлопцы, не обессудьте. Люто злы на белогвардейцев ребята…

— А мы не сердимся, — сказал Стрепухов.

— Коней привели?

— Кони с нами были. Только вот… — опустив голову, замялся казак.

Буденный понял: коней отобрали. Приказал:

— Вернуть коней казакам. Записать их в отряд.

— Ну, казаки, — сказал он перебежчикам, — теперь искупайте вину свою перед ними. — И Буденный кивнул в сторону свежих могил.

Подозвав командира взвода Григория Маслака, Семен Михайлович предложил ему взять к себе Стрепухова. Маслак согласился.

В первом же бою под хутором Дальним Стрепухов зарубил двух белогвардейцев, захватил двух трофейных копей, две винтовки и, что в те времена было особенно ценным, сотню патронов.

Доложили Семену Михайловичу. Тот сказал:

— Вот видите? Хороший боец, будет и командиром.

Повсюду были выставлены конные дозоры. Филипп Новиков разводил их на месте, непрерывно объезжал, проверял и ночью и днем. Нужно было быть начеку. Белогвардейцы могли снова нагрянуть на станицу.

В доме у Буденных Михаил Иванович сооружал подобие рогатки, с которой ходят на медведя.

— Зачем тебе? Винтовку возьми. — Семен Михайлович протянул отцу винтовку.

— Мне рогатина да вилы сподручнее, — ответил Михаил Иванович. Его морщинистое лицо было полно решимости. Самого мирного человека могут озлобить белые гады.

— Дай лучше мне винтовку, Семен, — попросил братишка Ленька.

— Господи, чего захотел! — всплеснула руками Меланья Никитична.

— Пойду воевать!

— Ты еще малолеток, — улыбнулся Семен, дохлебывая пустые щи.

— А что, малолеткам и воевать нельзя? Малолеткам, значит, ждать, пока их за шкирку возьмут белые гады да лбом, да об стенку — и вдребезги? Так, по-твоему, Семен? Да? Ты меня не возьмешь, другие возьмут! Я к Никифорову подамся! Черт с ним, в пехоту пойду, раз не хочешь брать меня в кавалерию!

Даже уши Ленькины разгорелись, до чего рассердился на старшего брата. «Все братья Буденные воюют, кроме тебя, — подумалось Семену. — Емельян — у Никифорова. Денис стоит за станицей в дозоре. Отец вот и тот готовит оружие по возрасту. Да, поднялась вся станица. Поняли, как и Ленька, хоть малолеток: допусти снова белых, не пожалеют они ни женщин, ни стариков. Все видели, как они зверствуют».