Таким образом, отряды Ордена стояли не менее чем под 51 знаменем во главе с флюгером (гонфаноном) великого магистра с крестом Ордена, который хотел навязать союзникам наступательно-оборонительную битву в невыгодных для них условиях, т. е. заставить атаковать снизу вверх. Похоже, первоначально он был намерен использовать артиллерию и пехоту с легкой конницей, за которой стояла тяжелая конница, выделив около 16 отрядов в качестве резерва для следующей фазы сражения. Это свидетельствовало о продуманном стратегическом замысле. Правда, магистр вынужден был построить орденские силы как преграду наступающему противнику. Рыцари и ратники в доспехах и боевом облачении были выстроены плотным строем и стояли в открытом поле.

Ночь перед битвой была хмурой и ненастной. Начавшийся дождь сменился сильнейшим ливнем, подул сильный ветер, переросший в бурю. При свете факелов великий магистр призвал волхвов, чтобы погадать, кто победит в сражении. Волхвы предрекли Юнгингену смерть. Рассерженный магистр прогнал волхвов прочь, но сон его был тревожным. Волновались и Ягайло с Витовтом. Первый провел часть ночи в молитвах, а великий литовский князь обдумывал варианты сражений. А задуматься ему было над чем. Союзникам пришлось обойти озеро Лубень и расположиться чуть ниже крестоносцев, что всегда хуже в сражении. Кроме того тевтонцам при удачном ходе боя было проще обойти польско-литовско-русское войско с тыла. Однако Ягайло и Витовт были опытными военачальниками и быстро разобрались в невыгодной для них обстановке на поле будущей битвы, поэтому несколько часов задерживали выступление войск из лесов у озера Лубень и их построение.

Лишь после концентрации всех сил и обследования местности они стали развертывать боевые порядки между селами Людвигово и Стембарк ближе к лесу в тени. Союзники построились в три линии на фронте длиной более 2 км. Польские войска встали на левом фланге в составе 42 польских, 7 русских и 2 чешско-моравских хоругвей под командованием коронного маршала Збигнева из Бжезя и мечника Зындрама из Машковиц. На правом фланге встали 40 литовско-русских хоругвей под командованием великого князя Витовта. Там же стояла и татарская конница, поскольку привел ее тоже великий князь. Вместе с легковооруженными литовско-русскими отрядами она рассматривалась в качестве форпоста. Часть конных отрядов была оставлена в резерве у озера Дубень. Пехота и артиллерия в плане сражения союзниками особо не учитывались, поскольку предстоящая битва рассматривалась ими как типичный средневековый бой конницы с конницей. Ставка Владислава II Ягайло расположилась позади всех линий войск — как главнокомандующий всей союзной армии он предусмотрительно не намеревался включаться в вооруженную борьбу лично (хотя ненадолго сделать это пришлось), предпочитая наблюдать за ее ходом со стороны.

Грюнвальдская битва.

Расчет с затяжкой времени был прост. Во-первых, после ночного ливня надо было дать возможность просохнуть полю боя. Во-вторых, союзники, видимо, не ожидали встретить тевтонцев именно в этом месте, и возникла необходимость лучше разобраться в обстановке. Наконец, немаловажным был расчет на то, что жаркое июльское солнце раскалит железные доспехи тевтонцев и еще до боя рыцари будут разморены жарой. Поэтому, хотя польско-литовско-русское войско рвалось в бой, видя перед собой давних разорителей своих земель, Ягайло намеренно не торопился. Он тактически оправданно медлил три часа, не подавая сигнал к бою. Приказал отслужить две мессы, провел обряд посвящения в рыцари. За это время подошли отставшие воины союзников, а солнце уже успело основательно накалить железные доспехи противника. Магистр же, занявший позицию активной обороны, сам наступать не хотел, так как движение орденских войск по полю могло подставить фланги под удар противника. Тогда теряли смысл и засеки, и волчьи ямы. В общем, более трех часов грозные тевтонские стальные ряды, возглавляемые одетыми в латы орденскими «братьями», покрытыми белыми плащами с большими черными крестами, — элита немецкого рыцарства, и ощетинившиеся копьями армии Ягайлы и Витовта, одетые в доспехи, смотрели друг на друга, не начиная сражения.

Не выдержав такого стояния, великий магистр прислал к союзникам глашатаев с двумя мечами для Ягайло и Витовта. «Не прячьтесь в лесах и болотах — выходите на битву! Если вам мало места, мы можем отойти назад!» — передали рыцари королю и великому князю послание магистра. Но те спокойно восприняли этот оскорбительный вызов, который потом столетиями воспринимался в Польше как символ тевтонского высокомерия и наглости. Одновременно великий магистр действительно приказал отвести часть своих конных войск в долину Великого Потока, чтобы освободить место для вступления в бой польско-литовско-русского войска. Правда, пехота и артиллерия были оставлены на старом месте сразу за волчьими ямами. Ягайло и Витовт в очередной раз не поддались на расставленную им приманку и не спешили вводить в бой главные силы. Витовт лишь направил в разведку легкую конницу и татарские отряды, что во многом определило дальнейший победоносный для союзников ход битвы.

Дело в том, что крестоносцы заранее подготовились к залпу по рыцарям Витовта, рассчитывая опрокинуть их ряды ядрами, пищальными пулями и арбалетными стрелами. Но когда на крестоносцев с гиканьем понеслась легковооруженная конница, по большинству татарская, те растерялись — тратить ядра и пули на такого противника им не хотелось. Тевтонцы тянули с залпом, ожидая вслед за татарами увидеть рыцарей, но тех все не было. Легкая кавалерия проскочила зону поражения и после запоздалой команды «огонь» ядра тевтонских пушек в большинстве своем просвистели мимо нее, нанеся атакующим лишь легкий урон. Частично свое черное дело сделали «волчьи ямы» — в них погибло немало лошадей наступающих. Но сами кавалеристы легко выбирались из ям и продолжали бой, в отличие от тяжелых рыцарей, для которых, собственно, их и выкопали. Преодолев ямы, атакующие понеслись на тевтонских пушкарей и первую (пехотную) линию армии крестоносцев. Лишь немногие из пушкарей успели перезарядить пушки и сделать по второму выстрелу. Другими словами, действие тогдашней артиллерии и стрелковых пищалей в полевых условиях оказалось неэффективным — в основном пушкари были изрублены, досталось и орденской пехоте, которая, видя такое развитие событий, видимо, частично впала в панику и не смогла организовать должное сопротивление.

Опрокинув первую линию крестоносцев, легковооруженная конница Витовта начала атаку на их вторую линию. Но крестоносцы постепенно оправились от растерянности и начали теснить легкую кавалерию союзников. Та начала отходить на свои позиции, поскольку была мало приспособлена для длительного боя. Во время преследования татарско-литовских кавалеристов крестоносцы потеряли немало пажей и оруженосцев — арбалетчики на ходу почти не могли стрелять по татарам из-за сложности зарядки арбалета, а вот уходящие татары поливали преследующего их противника целой тучей стрел из луков. Рыцарям они не причиняли вреда, тогда как число их помощников значительно поубавилось. Удар легкой конницы последовал в 9 часов утра. Сколько длилась атака, сказать трудно. Наверное, ушло немало времени и на ликвидацию волчьих ям, и на расчистку засек. Между тем солнце продолжало свою работу, а легкая конница Витовта в основном уже сумела вернуться в строй основных литовско-русских сил. Поляки все это время в бой не вступали. Так завершилась первая фаза битвы.

Начальный этап битвы.

Орденская атака клином.

Когда исчезли препятствия и была рассеяна орденская пехота, началась вторая фаза сражения — в бой около полудня двинулась тяжелая конница союзников. Ее выхода ждали и крестоносцы, которые пошли навстречу. Польско-литовско-русское войско было выведено в поле почти полностью и построено в три боевые линии, каждая из которых, по расчетам историков, состояла не менее чем из 5–6 рядов. Такая глубина построения обеспечивала массированный, почти таранный удар. Сражение главных сил продолжалось примерно до 7 часов вечера, а преследование разбитого противника — до наступления темноты.