достаточно, чтобы понять - он написан той же

рукой, что и восемь анонимных «открытых

писем».

– Госпожа Мерц, - суровым голосом заявил

Голиков. - В представленном вами списке

перечислены десять женщин, а их, как я сам вижу,

двенадцать. Это грубейшее нарушение правил. Я

обязан закрыть ваше заведение. Кроме того, у

меня имеется подозрение, что по крайней мере,

одна из ваших девиц моложе шестнадцати лет.

Если это подтвердится, вы будете привлечены к

суду за растление малолетних.

– Не губите, Андрей Климентьевич, я всё

расскажу, - взмолилась Мерц.

90

Оказалось, в четверг вечером заглянул в

гости её давний, ещё по Петербургу, знакомый

Алексей Андреевич Зарудный - высокий плотный

мужчина лет шестидесяти с красной розеткой в

петлице модного черного сюртука. Попросил

прислать ему трёх девиц, только обязательно

грамотных. Когда выяснилось, что таких в

наличии только две, Эмилия и Катя, он

рассмеялся: «Ничего, Кларочка, и ты сгодишься.

Тем более юность, молодость и зрелость в одной

постели - это так пикантно». После первой порции

любовных утех Зарудный сказав, что пора и

делами заняться, велел принести бумагу и

чернила.

В такой обстановке и появились на свет

письма о том, что Большой Императорский приз

выигран рибопьеровским Витязем благодаря

сговору наездников и владельцев лошадей. Кларе

Леопольдовне пришлось писать больше всех, так

как неутомимый Алексей Андреевич то и дело

отвлекался на забавы с Катей или Эмилией. А то и

двумя сразу.

– Добиться от всех троих показаний

оказалось не трудно, - рассказывал Голиков. - А

вот оформить их в письменном виде...

– Боялись писать?

–

Нет,

охотно

согласились.

Какая

содержательница

борделя или

проститутка

откажет в содействии представителю такого

учреждения, как врачебно-полицейский комитет?

91

Но их показания пришлось несколько раз

переписывать, чтобы не стыдно было его

сиятельству представить.

– Да почерки у них вроде не плохие,

разборчивые.

– Причем здесь почерк? Таких откровенных

непристойностей мне ещё читать не доводилось!

Куда до них Баркову или Лермонтову с его

«Уланшей», не говоря уже о разных Мопассанах...

Ну а вы чем-нибудь порадуете?

– Конечно. Вы узнали кто писал, а мы -

зачем это понадобилось.

Выслушав рассказ Лавровского Голиков

покачал головой:

–

Какой

размах!

Письма,

газеты,

мистификации... Пари моряка с Грачёвым тоже их

рук дело?

– Скорее всего. Кстати, зачем вы эту

девчонку привезли? Неудобно как-то, в редакцию

люди разные заходят, а тут...

– Это вам подарок от Клары Леопольдовны.

Если понравилась, можете воспользоваться...

Шучу, конечно, хотя и неудачно. А если серьёзно,

то неплохо было бы нам представить завтра

Владимиру Андреевичу не только бумаги, но и

виновника всей этой истории. Катя может указать

где живёт Зарудный, гостила у него. Она в Москве

недавно, названий улиц не знает, но на

зрительную память не жалуется.

– А не проще в адресный стол обратиться?

92

– Уже пробовал, по их сведениям в Москве

Зарудного нет.

– Понятно. Поедем с Катюшей по Москве

кататься?

– Именно это я и хотел предложить. Только

сперва в сыскное. Надеюсь Муравьёв нам

сотрудников выделит. Ведь врываться в чужой

дом без представителей полиции, как ни крути,

произвол и самоуправство.

Предупредив Семёна, что едет в сыскное,

Алексей стал собираться. Вместо надоевшего за

день сюртука одел пиджак из «чёртовой кожи»,

вместо цилиндра - картуз с лаковым козырьком.

Проверил на месте ли портсигар и спички. На