Только теперь узкое руководство СССР могло позволить себе спокойно продолжать переговоры об окончательной дате вывода своих войск из Северного Ирана. Было уверено, что сделало все необходимое для существования двух автономий, предназначенных служить прикрытием советскому Закавказью. Решило, мол, одну из двух задач для данного региона. О второй, нефтяной, пока забыло.

За два с половиной месяца Сталину удалось восстановить здоровье, работоспособность. И, судя по последовавшим вскоре действиям, в деталях продумать новый курс, определяемый теми трениями, которые возникли в отношениях с Вашингтоном и Лондоном. Счесть, что далеко не все еще потеряно и при настойчивом стремлении еще возможно восстановить прежнее единство и согласие вчерашних боевых союзников.

Вернулся в Москву Сталин как нельзя вовремя, 17 декабря. На следующий день после открытия в столице СССР второй сессии СМИД, на которой предстояло вторично обсудить и согласовать условия мирных договоров со странами-сателлитами Германии в годы войны — с Италией, Болгарией, Венгрией, Румынией, Финляндией. Установить, в случае успеха переговоров, дату созыва мирной конференции.

Уже сам состав сессии внушал оптимизм. На этот раз в ней участвовали главы внешнеполитических ведомств не пяти стран, как в Лондоне, а только трех, как и предусматривалось в Ялте и Потсдаме. От СССР — Вячеслав Молотов, от США — Джеймс Бирнс, от Великобритании — Эрнст Бевин. Видимо, и сами беседы с Гарриманом Иосифа Виссарионовича на даче под Сочи, и его предельно твердая позиция, занятая по данному вопросу, подействовали на Трумэна. Заставили Белый дом и госдепартамент ослабить давление, пойти на некоторые уступки. Пока лишь по процедуре, и ни в чем ином.

Бирнс, поддержанный британским коллегой, продолжал настаивать на праве США вмешиваться во внутренние дела восточноевропейских государств. Отказывался тем самым признать сложившиеся сферы влияния на континенте. Потребовал реорганизовать правительства Румынии и Болгарии, резко увеличив представительство в них демократических (подразумевалось — не коммунистических) партий, имевшихся в этих двух балканских странах. Более того, попытался провести как решение сессии обязательство для Бухареста амнистировать всех политических заключенных, арестованных и осужденных после переворота, начиная с 23 августа 1944 года. И допустил тем грубейшую ошибку, дав Молотову возможность нанести ответный весьма тонкий удар в словесной дуэли. Позволил Вячеславу Михайловичу объяснять ему прописные истины. Во-первых, в Румынии с осени минувшего года репрессиям подвергались лица, запятнавшие себя сотрудничеством с нацистами, с кликой Антонеску, которого юристы трех великих держав признали военным преступником, да члены фашистской «Железной гвардии». Во-вторых, в Болгарии 18 ноября прошли выборы в парламент, принесшие внушительную победу — более 80 процентов голосов — Отечественному фронту, блоку, включавшему помимо коммунистов, еще земледельческий народный союз, социал-демократическую партию. Заодно Молотов напомнил, что выборов ни в Италии, ни в других западноевропейских странах пока не было.

Более сложным, так и не приведшим к общему мнению, оказалось обсуждение сроков вывода советских и американских войск из Китая. Однако данное открытое расхождение, столь сильное, что не позволило найти даже компромисс, до некоторой степени удалось компенсировать договоренностями практически по всем остальным пунктам повестки дня.

Результаты десятидневной сессии в целом оказались весьма благоприятными для Советского Союза. Было достигнуто окончательное согласие о процедуре подготовки пяти мирных договоров, определены их незыблемые условия, назначена, наконец, дата созыва конференции для их детального обсуждения и последующего подписания — не позже 1 мая 1946 года. Для контроля за выполнением Японией акта о капитуляции решили создать Дальневосточную комиссию, призванную собою заменить действовавшую с сентября Консультативную комиссию, а также и Союзный совет. Последний должен был включать главнокомандующего союзными силами на Дальнем Востоке как председателя и четырех членов: от США, СССР, Китая и одного, общего — от Великобритании, Индии, Австралии и Новой Зеландии. Сессия объявила о своем стремлении добиться формирования в Корее Временного демократического правительства, для чего предстояло образовать специальную комиссию из представителей командования советских и американских войск, расквартированных на полуострове. Кроме того, не была оставлена и идея опеки над Кореей, сроком на пять лет, со стороны США, СССР, Великобритании и Китая. Наконец, нашли компромиссную форму и для разрешения спора из-за Румынии и Болгарии. Правительству первой из них «советовали» дать министерские посты национал-царанистской и либеральной партиям — каждой по одному. Второй же рекомендовали пополнить Отечественный фронт двумя, не вошедшими в него демократическими группами. При выполнении этих простых условий США и Великобритания обязывались незамедлительно признать режимы Бухареста и Софии [510] .

Вплоть до закрытия сессии СМИД Сталин всячески воздерживался от каких бы то ни было обсуждений в узком руководстве внутриполитических проблем. Явно выжидал прояснения ситуации в международных отношениях, чтобы потом, безошибочно, исходя из них, скорректировать свой собственный вариант курса. Еще, наверное, не пришел к окончательному заключению: ужесточить его, или, наоборот, в зависимости от ситуации, смягчить. Просчитывал, наверное, что же возможно осуществить в наступающем году, в предстоящем пятилетии из задуманного, из столь неотложного и необходимого для страны, для народа.

25 декабря сессия СМИД официально завершила свою работу. 28 декабря, в соответствии с имевшейся договоренностью, средства массовой информации трех великих держав огласили коммюнике о ее конкретных результатах, подписанное Молотовым, Бирнсом и Бевином. А 29 декабря, после многолетнего перерыва состоялось официальное, протокольное заседание ПБ ЦК ВКП(б). Практически первое с осени 1940 года. Собралось только тогда, когда всем членам узкого руководства уже должно было стать ясно: твердая, даже отчасти жесткая линия Сталина принесла очередной желанный выигрыш. Вынудила США и Великобританию все-таки признать Восточную Европу сферой жизненных интересов Советского Союза. Ну а рекомендации правительствам Румынии и Болгарии — всего лишь стремление Вашингтона и Лондона «сохранить лицо». Не более того. Следовательно, подобную, неуступчивую линию как наиболее плодотворную, результативную, должно сохранить и в дальнейшем в международных отношениях. Пренебрегать атомным шантажом.

Сталин, как можно предположить, в конце 1945 года еще пытался не навязывать свою линию возможного поведения, а убеждать в необходимости ее других членов узкого руководства. Предпочитал доказывать: «умеренно-консервативный» курс — единственно возможный, а «мерой» его должна служить только забота об обороноспособности страны. Сроки создания собственного ядерного оружия, средств его доставки, а ничто иное и определяют период вынужденного ужесточения. Все остальные же силы, средства необходимо направить на восстановление промышленности, на подъем сельского хозяйства, чтобы к концу следующего года ликвидировать карточную систему. Насытить ради того, хотя бы минимально, рынок продуктами питания, товарами широкого потребления, которых население было лишено четыре тяжких военных года, не получило и после победы.

На заседании ПБ, как уже повелось, ограничились важнейшим. В основном — плодами почти трехмесячных раздумий Сталина. И имевшие право голоса — Ворошилов, Жданов, Каганович, Калинин, Микоян, Молотов, Сталин, Хрущев, Берия, Вознесенский, Маленков, Шверник, и «приглашенные» — Булганин, Косыгин, Поскребышев, Шкирятов, Шаталин, Кузнецов, дружно одобрили все внесенные предложения. Маленковым — предельно рутинные, о кандидатах в депутаты ВС СССР второго созыва. Берия — об отставке с поста наркома внутренних дел «ввиду перегруженности его другой центральной работой», то есть, по атомному проекту, и замене С. Н. Кругловым. Сталиным — четыре вопроса.