Обо всех принятых решениях Е.И. Балабин проинформировал также и самого генерала П.Н. Краснова. Вообще, атаман Общеказачьего объединения в Германской империи до самого конца войны с большим уважением и почтением относился к руководителю ГУКВ и до последнего надеялся привлечь его на сторону «власовского» движения. «Моя мечта, — писал Е.И. Балабин 23 декабря 1944 года, — и надо это провести и уговорить Петра Николаевича со всем своим Управлением перейти к Власову и работать, как он до сих пор работал… Власов будет рад этому и мечтает об этом. Если Петр Николаевич откажется от черновой работы, по Управлению (в это время как раз начал прорабатываться вопрос о создании Управления казачьих войск при КОНР. П.К.) — он, может быть, согласится быть Почетным возглавителем этого Управления и стоять во главе всех казаков» [191] .

Однако все эти надежды Е.И. Балабина и А.А. Власова так и остались лишь надеждами. Уже спустя неделю, 30 декабря 1944 года, атаман разочарованно писал полковнику В.Н. Дронову, что уговоры не принесли никакого результата, так как П.Н. Краснов и возглавляемое им ГУКВ резко отмежевались от А.А. Власова. В случае же, если П.Н. Краснов так и не откажется от своей позиции, утверждал Е.И. Балабин, будет принято решение о создании при КОНР Управления казачьих войск, а также Совета казачьих войск из атаманов Донского, Кубанского, Терского, представителей оренбургских, астраханских, уральских, сибирских, семиреченеких, амурских и уссурийских казаков [192] .

Когда эмиграция уже окончательно потеряла всякую надежду на сближение двух наиболее одиозных лидеров эмиграции конца войны, близкому приятелю П.Н. Краснова генералу И.А. Полякову удалось все- таки убедить старого атамана согласиться на встречу с А.А. Власовым. Это произошло в начале января 1945 года. «Судьбоносные» для всего «освободительного движения» переговоры состоялись 7 и 9 января 1945 года в пригороде Берлина Дальвице, в доме русского эмигранта Ф.В. фон Шлиппе. На встречу прибыли: вместе с A.A. Власовым начальник штаба вооруженных сил КОНР генерал Трухин и племянник фон Шлиппе — И.Л. Новосильцев, с П.Н. Красновым — его племянник и по совместительству начальник штаба ГУКВ С.Н. Краснов и генерал И.А. Поляков. «Краснов, — рассказывал впоследствии об этой встрече С.Н. Краснов генералу B. Г. Науменко, — виделся на первый день с Власовым. Сначала они говорили с полчаса наедине, потом позвали Полякова и Трухина, потом его, Семена Краснова. Власов говорил о своей единоличной власти, но его сдерживал Трухин. После, за завтраком, или легкой закуской, опять продолжали разговор. Как будто было достигнуто соглашение о совместной работе и посылке Зимовой станицы (казачьего представительства при штабе КОНР. — П.К.). Даже поцеловались Краснов и Власов, а Семену он сказал, называя его на „ты“, что дальше пусть они говорят с Трухиным. Краснова он проводил до автомобиля» [193] . Несколько по-другому, гораздо менее благодушно, описывает царившую на встрече двух генералов атмосферу И.А. Поляков [194] . П.Н. Краснов сразу же предложил своему оппоненту вести совместную борьбу против коммунистов на том условии, что казаки, отношения которых с Германией определяются в соответствии с декларацией от 10 ноября 1943 года, останутся независимыми от КОНР, а он учредит при штабе РОА казачье представительство, так называемую «зимовую станицу». А.А. Власов, в свою очередь, признавая за казаками право на культурную автономию, требовал безусловного подчинения ему как главнокомандующему вооруженными силами КОНР всех казачьих формирований, на что атаман со своей стороны утверждал, что казаки могут потеряться в массе РОА, чего допустить он никак не может, и отказывался от принесения присяги Власову, мотивируя это тем, что они уже присягнули Гитлеру. В конце концов решение этого вопроса, по настоянию П.Н. Краснова, откладывалось до окончательного формирования «освободительной» армии и официального признания А.А. Власова главнокомандующим вооруженными силами КОНР германскими властями.

«Вернувшись домой, — воспроизводит все последующие события В.Г. Науменко, — Краснов набросал проект соглашения, в котором прежде всего обосновал, почему казаки должны быть самостоятельны (история казачества, декларация германского правительства о правах казачьих, приказ об организации Главного управления, борьба казаков на фронте и прочее), дальше сказал о совместной борьбе с большевиками под общим германским командованием и о посылке Зимовой станицы. Девятого января он в сопровождении Семена (С.Н. Краснова) поехал на квартиру к Власову. Тот встретил его очень радушно и после короткого разговора пригласил к столу. Сам не пил, Краснов тоже. За столом он прочел проект Краснова. Все время говорил, что согласен, но когда дошел до места, где говорится о совместной борьбе под германским командованием, то сказал, что с этим решительно не согласен, что казаки, Главное управление и сам Краснов должны быть подчинены ему. Дальше он развивал эту тему и стучал по столу кулаком. Краснов с ним не соглашался и сказал, что пока о подчинении говорить рано, что он еще не Главнокомандующий. На это Власов ответил, что скоро будет таковым. На этом разговор закончили, решив, что продолжение будет после объявления Власова Главнокомандующим. Дальше говорили еще с полчаса, собственно не говорили, а слушали Власова, который больше говорил о себе. Таким образом, никакого соглашения пока не достигли, и, как мне кажется, не достигнут» [195] .

Видя бессмысленность всех дальнейших переговоров, А.А. Власов уже в феврале 1945 года отдал приказ о формировании Управления казачьих войск при штабе вооруженных сил КОНР и создании Совета казачьих войск, который должен был взять в свои руки всю полноту власти над казачьими формированиями. Председателем Совета казачьих войск, все члены которого подчинялись непосредственно А.А. Власову, 23 марта был выбран генерал Г.В. Татаркин, а начальником штаба — полковник Е.В. Карпов. В руководство Управления казачьих войск вошли известные казачьи офицеры и генералы: Походный атаман Кубанского Войска генерал-майор Науменко; представитель Походного атамана Терского Войска полковник Вертепов; генерал-майор Полозов, занявший должность инспектора по военной подготовке и обучению войск; активное участие принимали генералы Е.И. Балабин и А.Г. Шкуро; с просьбой о вступлении в КОНР лично к А.А. Власову обратился даже лидер казаков-националистов В. Глазков.

Вскоре после создания Управления казачьих войск при КОНР было составлено «Положение об управлении казачьими войсками». В документе говорилось, что «казачество, являясь одной из составных частей России… входит в подчинение Главнокомандующему вооруженными силами и Председателю Комитета освобождения народов России генерал-лейтенанту Власову» [196] (П.Н. Краснов назвал этот документ «купчей крепостью о продаже казачьих войск»).

Таким образом, к концу войны генерал П.Н. Краснов остался единственным из крупных и влиятельных казачьих атаманов, не поддержавшим власовское движение и отказавшимся сотрудничать с КОНР Несмотря на то что Советская армия была уже на подступах к Берлину и дни «Великой Германии» были сочтены, старый атаман с одержимостью сумасшедшего продолжал вести с генералом А.А. Власовым уже мало кому интересную и, главное, абсолютно бессмысленную идеологическую борьбу Одной из предпринятых им контрмер против Управления казачьих войск и создания Совета казачьих войск была организация школы пропаганды в местах расселения Казачьего Стана [197] в Северной Италии, куда атаман перебрался в феврале 1945 года. Программа занятий была составлена близкими П.Н. Краснову людьми и согласована с начальником ГУКВ. На торжественном открытии школы старый атаман в пространной речи изложил основные положения своей политической концепции, которая сводилась к следующему:

«1). В свое время была Великая Русь, которой следовало служить. Она пала в 1917 году, заразившись неизлечимым или почти неизлечимым недугом.

2). Но это верно только в отношении собственно русских областей. На юге (в частности, в казачьих областях) народ оказался почти невосприимчивым к коммунистической заразе.

3). Нужно спасать здоровое, жертвуя неизлечимо больным. Есть опасность, что более многочисленный „больной элемент“ задавит здоровый (т. е. русские — северяне казаков).

4). Чтобы избежать этого, надо найти союзника- покровителя, и таким покровителем может быть только Германия, ибо немцы — единственная „здоровая нация“, выработавшая в себе иммунитет против большевизма и масонства.

5). Во власовское движение не следует вливаться; если окажется, что власовцы — абсолютно преданные Германии союзники, тогда можно говорить о союзе с ними. А пока расчет только на вооруженные силы немцев» [198] .