— Я один, клянусь знаменем Штатов, Южной Дакотой и негрским мясом!

Лиса встал. Он вылез на крышу — и увидал в рассветной тьме, что действительно перед его окном вертится всего лишь один человек. Он разбудил своего Угря и впустил.

— Уф, — сказал тот, — и здорово же вы запрятались! третий месяц, как я бегаю за вами, как гончая собака.

— Я не ищу известности, — ответил царственный Лиса, — скажу по правде: она мне противна. Это потому, что я противник смертной казни.

— Что делать, — ответил гость, — многие ее не любят. Ну вот что: чтобы вы не думали, что я враг: — ваш приятель, тот, у которого родимое пятно на лодыжке, говорит немного в нос и здоровые усы; — кажется, — я не утверждаю этого, — его зовут у ваших — Сверло, — так вот он сидит сейчас в Будапеште, и крепко сидит. Но он держится, и не выдает ваших. А он бы мог вас всех устроить на креслице… да. А то ведь и кое кто другой мог бы добраться до вас, как добрался я.

— Это еще полдела добраться, — ответил Угорь, — надо еще и выбраться!

— Пустяк, — сказал гость, вынул из кармана револьвер и бросил на стол, — вот и вся моя амуниция, пожалуйте.

— Ну-с, — сказал Лиса, покосившись на револьвер, — а дальше что?

— Тысяча долларов лежит на окошке; с той стороны. Вот другая, — он кинул на стол пачку билетов. — Осталось еще две, одна вам, другая мне на обратный путь. Вы люди серьезные и не станете заниматься пустяками.

— Ну, да, — ответил Лиса, который все мрачнел, — говорите-ка, в чем дело. И как вы до меня добрались. Вы от Стифлэта?

— Не угадали, — ответил гость, — от Монса из Бостона. Мы изловили дюжины две ваших ребят, если уж говорить по правде… но у вас прекрасно все устроено! — и большинство из них и знать не знали на кого они работают. Но все таки — я у вас. Советую вам переменить квартиру и кое что изменить в организации. Но не в том дело. В одном из ваших отделений было мокрое дело с банкиром Варфалло в Минас-Джеерасе. Помните?

Лиса поглядел па него и спросил:

— Вы думаете, я тоже служу в вашей конторе?

— Нет, — ответил гость, — я только спросил, помните ли вы. Как и что — могу вам рассказать. Так вот: среди захваченного было письмо от его племянника из датского города Ринкобинга, посланное через Копенгаген… оно пришло к банкиру в день его… скажем, кончины, и было похищено. Оно не представляет собой никакой реальной ценности. В нем идет речь об одном сорте быстро-горючего стеарина… техника, одним словом, вы можете получить за него ровнехонько двадцать пять тысяч долларов, как один пенс — и вам дадут возможность уехать из Америки туда, где вас не знают и не будут к вам приставать. Имейте в виду, что не мы одни заинтересованы в этом письме — и пока оно у вас, вам не дадут жить. Из вашего друга в Будапеште выжиливают то же самое.

— Если вы даете двадцать пять, — сказал Угорь, — значит письмо стоит не меньше пятидесяти!

— А если я предложу вам пятьдесят, вы попросите — сто, не так ли?

Они сговорились на семидесяти.

Лиса уехал за письмом. Сыщик был оставлен под присмотром Угря. Он был славный малый и они играли в домино. Но однажды Угорь хлебнул виски с содой — и удивился, как он быстро пьянеет. Когда он очнулся, этого прохвоста не было.

Угорь поджег ферму и позорно бежал.

Лиса ехал с экспрессами. Зайцем, чтобы не возбуждать подозрений. Его ловили. Определенно ловили. Но он был предупрежден сыщиком и не удивлялся, а вывертывался. Однажды он запутался. Его выслеживали на поезде. Он вылез на крышу вагона. Лежал и держался за вентилятор. Поезд был прямой и должен был мчаться минут сорок до остановки. Вполне достаточное время для того, чтобы изловить человека. Лиса был недоволен. Он видел, как затягивается сеть, куда он будет пойман, — эта сеть кончалась креслом. Кресло — есть род мебели, не больше. Но об удобстве кресла с электрическим проводником к спинке и ручкам существуют разные мнения. У Лисы же было очень определенное мнение об этом роде мебели.

Человек вылез из под вагона и уцепился за крышу. Не забудьте — все вертится и качается: экспресс делает 125 километров в час. Лиса сунул ему револьверную пасть в самый нос. Тот не испугался.

«Не бойтесь, я от Монса, — сказал он, — Лиса, сумеете вы удержаться на веревке, если вам ее кинуть с моста?» Лиса сказал, что он попробует. «Дело в том, — ответил вылезший из тьмы, — что поезд полон сыщиками и полицией, — и зачем вы на него полезли! — я не мог вас предупредить — вам несдобровать, если останетесь! вон мост».

Лиса схватился за веревку и понесся в высь. В высь и в бок. Он полез по этой веревке, которая поднялась так, что образовала тупой угол с днищем моста. Вдруг она ослабла, сердце у него екнуло, он падал, — но тут его поймали и поставили на землю. Он был цел. Впрямь цел. Приятная неожиданность.

Лису посадили на аэроплан, — в жизнь он не катался на этой машине. Хорошее изобретение. Едут двое, — никакой полиции поймать нельзя.

Через день письмо к Варфалло было в руках сыщиков конторы Монса. Лиса получил семьдесят тысяч и под эскортом таинственно отправлен на пароход. Что вы думаете о Баллара? недурной городок — это в Австралии. С деньгами там люди живут не хуже, чем в Вашингтоне.

— Едут, — сказал одни из рабочих, вглядываясь из под руки в пыльную даль, — вон они. Далеко то им все-таки не уехать.

Автомобили, пылившие на горе вдалеке, действительно, вскоре остановились. Видно было, как оттуда вышли люди. Они вытащили велосипеды и поехали дальше, перебравшись через разрушенное шоссе. Но скоро пришлось бросить и велосипеды. Судя по жестам они ругались. Один вынул бинокль и стал смотреть. Он заметил рабочих. Он бросил бинокль и стал показывать жестами рабочим, что им нужны лошади. Он очень картинно влезал на свою трость и гарцевал на ней. Рабочие замахали шапками, и через три часа гости были на фабрике.