— Кому им?

— Не знаю.

— Фу, — сказала она, — я уже задала вам триста три вопроса, ужасно тяжелая работа. Ну, продолжаем. Вы уверены в ваших конторах?

— Уверен в ситуации.

— Так. Но судя по бедняжке «Циклопу» в дело вмешано какое то правительство, миноносцы не продаются в «брик-а-браке»…

— Не думаю.

— Не думаете…

Пауза. Колеса автомобиля шелестят по шоссе.

— Но все таки, дело настолько серьезно, что вам, пожалуй, одним и не справиться.

— Нам обещана могущественная поддержка.

— Вот как. Еще один вопрос: зачем вы мне все это выкладываете?

— Вы мне должны помочь… через министерство иностранных дел.

— Слушайте, Эпсор, она немного побледнев, положила руку ему на плечо, он обернулся и поцеловал эту руку, краска пробежала по ее щекам, — вы знаете, мой мальчик, как я к вам отношусь, не правда ли… — она опять покраснела. — это давно, и вы не обидитесь, если я скажу, что я с этим уже примирилась. Но не просите от меня таких вещей. Это невозможно.

— Возможно, — ответил он, прибавляя ходу, — вполне возможно. Это всего лишь сделка, а в результате у вас года через два будет собственная яхта, свой поезд и так далее…

— Пустяки, — сказала она, — вы меня считаете за девочку, видимо.

— Напротив — сказал он, набавляя скорости, — совершенно напротив. Уверяю вас, что если узнаю, что ваше правительство заинтересовало в деле, я не помешаю ему… Чорт их всех возьми с их секретами: в конце концов социалисты правы, когда поносят тайную дипломатию. Нам, деловым людям, нет никакого дела до бюрократических условностей — правительства для нас, а не мы для них.

Эта грязь в мундирах глядит на меня, как на контору по сбору косвенных налогов, не больше, — а стоит нам всем мигнуть трижды, и будут сидеть другие… Вы не хотите.

— Нет.

— Вы думаете у меня не хватит денег, чтобы скупить всех секретарей министерства. Не хотите ли! — он вытащил из кармана аккредитив и сунул его ей в руки.

— Видите, кто это?

— Осия Лавуэрс.

— Эти деньги даны мне Лавуэрсом специально для Идитола. Но я хотел сделать дело чисто.

— Чтобы вас не накрыли…

— Да нет, — разозлился он, — на это дело уже налипло столько грязи, да и крови, что его нельзя больше так вести. Вот в чем дело. А если вы говорите со мной так, — то я должен еще покупать убийц, разрушать семьи и честную совесть тысячи маленьких людей.

— Вы предпочитаете разрушить мою.

— Чорт! — сказал он. — Я не буду больше говорить. Забудем. Едем домой.

Прощаясь, уже в городе, она наклонилась к нему и шепнула: «Хорошо. Я сделаю по вашему, Эпсор… но это очень нехорошо с вашей стороны. Я боюсь, что судьба вас накажет за меня».

Но он улыбнулся и сжал ей руку:

— Обязательно накажет, — сказал он, целуя руку, — это ее специальность.

Эпсор дома убрал бумажки в стол. Потом передумал, вынул, переложил в сборник по теории страхования, сунул книгу на полку шкафа, запер и уехал. Перед тем, как сесть в автомобиль, он подозвал к себе какого то зеваку, таскавшегося перед его домом и сказал ему: с какого чорта вы здесь шляетесь? — а зевака вытянулся по военному и ответил не без робости:

— Мир принадлежит не одним банкам.

Эпсор захохотал и уехал. А зевака, подмигнув шокированным лакеям, быстро исчез.

Через три часа этот же зевака мелькнул тенью около вокзала. К нему в полутьме путей прилипла другая фигура. Они скрылись вдвоем за кучами угля.

Прошло с четверть часа: — они вдруг соскочили сразу оба сверху угольной кучи. Тот, на кого они свалились вдвоем, не успел и пикнуть. Он был прижат, локти закручены, пиджак сорван с него, весь он был ощупан. Они взяли его за руки и за ноги и раскачивали, пока не подлетел курьерский и не разорвал его на части, так как его бросили прямо под колеса паровоза.

Благодаря этому обстоятельству, Банк «Бразильский Флорин» получил известие об имени пудры Эпсора только через неделю.

Но «Большая Кредитная Ассоциация» имела сведения эти еще раньше, чем курьерский разорвал агента «Бразильского Флорина». Она то и передала их репортеру «Трибуны».

Дэзи явилась к Эпсору через день. Ее лицо было измучено.

— Не знаю, — сказала она, — годится ли вам это, но кажется, что так… И Эпсор взял в руки донесение дипломатического сыщика о странной стрельбе капитана Бирро, который так таки и не получил повышения по службе. Это казалось капитану несправедливым и он говорил об этом довольно много. А дипломатическому сыщику надобно оправдывать свое жалованье.