— В чьи — неужели полицейского?

— Нет, в руки мистера Атертона… Сиднея Атертона.

— Изобретателя?

— Точно… Вы с ним знакомы?

— Да. Мы с Сиднеем Атертоном давнишние друзья… Но Атертон, должно быть, видел, откуда взялся тот тип; если ваш незнакомец, как вы описали, выскочил практически без одежды, почему он не остановил вора?

— У мистера Атертона, должно быть, имелись свои соображения. Он не остановил его, впрочем, насколько я понял, он и не собирался его задерживать. Он поступил иначе: постучался ко мне в дом и доложил, что видел, как из моего окна вылез человек.

— Я, конечно, знаю, что временами Атертон склонен к чудачествам, однако ваш рассказ все равно выходит из ряда вон.

— Честно говоря, мистер Чэмпнелл, если бы не мистер Атертон, вряд ли я бы к вам обратился даже сейчас. То, что вы, оказывается, с ним знакомы, облегчает дело.

С проворством, которого я ранее в нем не замечал, он подвинул свой стул поближе к моему. По какой-то непостижимой для меня причине упоминание имени Атертона заставило его оживиться. Однако мне не пришлось долго теряться в догадках. Полдюжины фраз, последовавших далее, пролили больше света на причины его визита ко мне, чем весь предыдущий рассказ. Да и вел он себя теперь как человек деловой и не тратящий слов даром. Передо мной впервые за нашу встречу предстал политик — внимательный, умный, готовый к действию, такой, каким его знал весь мир.

— Мистер Атертон, как и я, претендует на руку мисс Линдон. Из-за того, что я преуспел там, где он потерпел поражение, он предпочитает злиться. Кажется, ему довелось переговорить с моим ночным гостем или каким-то его знакомым, и сейчас он желает использовать то, что тогда разузнал, против меня лично. Я только что виделся с мистером Атертоном. Из тех намеков, которые он обронил при нашей встрече, я понял, что буквально несколько часов назад он говорил с кем-то, кто был неким образом связан с той неизгладимой полосой моей жизни, и этот некто поделился с ним так называемыми откровениями, но они есть не что иное, как наглая ложь; итак, мистер Атертон пространно грозился передать мисс Линдон эти самые откровения. Мне бы хотелось избежать подобной неприятности. Я более не сомневаюсь, что в данный момент в Лондоне находится лазутчик из притона с канувшей в забвение рю де Рабагас; могу даже предположить, что здесь действует Певица. Пока я не стану утверждать, затеян ли этот приезд с одной-единственной целью — навредить мне; тем не менее, совершенно ясно, что, так или иначе, мне хотят зла. По-моему, мистер Атертон гораздо полнее, чем хочет показать, осведомлен о личности моего недоброжелателя и его намерениях. Таким образом, я поручаю вам убедиться, правда ли это, выяснить, кто меня преследует и где она — или он — находится, а также вывести ее или его на чистую воду. Буду краток: я хочу вашей полной защиты от врага, угрожающего вновь умственно и физически поработить меня… разрушить мой разум, мою карьеру, мою жизнь, все, что у меня есть.

— Что заставило вас подозревать, будто мистер Атертон знаком с вашим недругом… он сам вам рассказал?

— Да… практически.

— Я отлично знаю Атертона. Нередко, в припадке возбуждения, он бывает несдержан на язык, но обычно дальше слов он не заходит. Я считаю, что он совсем не тот человек, чтобы преднамеренно клеветать на кого-то при любых обстоятельствах. Если я отправлюсь к нему, вооруженный вашим разрешением действовать, и объясню серьезность положения — а я приложу к этому все усилия, — то он сам, без всякого принуждения, наверняка расскажет все, что ему известно о вашем таинственном враге.

— Тогда поспешите к нему.

— Хорошо. Я готов. О результатах сообщу позже.

Не успел я встать, как в приемную перед моим кабинетом с криком и топотом вбежал человек. Я отчетливо услышал два голоса — его и Эндрю; мой помощник разразился чередой увещеваний. Однако все уговоры не входить остались втуне; мгновение спустя дверь в мои личные владения с грохотом распахнулась. В комнату влетел мистер Сидней Атертон собственной персоной, и стало ясно, что он пребывает в том нередком «припадке возбуждения», о каких я недавно упоминал.

Атертон не стал разбираться, кто находится в кабинете: даже не удосужившись перевести дыхание, он по своему обыкновению мгновенно поднял крик:

— Чэмпнелл!.. Слава Богу, ты на месте!.. Ты мне нужен!.. Срочно!.. Не надо слов, хватай шляпу и понеслись со всех ног — подробности расскажу в кэбе.

Я попытался обратить его внимание на присутствие мистера Лессинхэма — напрасно.

— Дружище…

Только я это сказал, как он меня перебил:

— Отставить «дружищ»!.. Рот на замок! И никаких уверток! Мне плевать, даже если у тебя здесь сама королева: вернется потом. Да где эта распроклятая шляпа… или ты поедешь без нее? Разве я тебе не сказал, что каждая секунда промедления смерти подобна?.. Мне тебя что, на улицу за волосы тащить?

— Такие крутые меры применять не заставлю, все равно я сейчас собирался к тебе. Мне просто хотелось указать, что я здесь не один… У меня мистер Лессинхэм.

В этой бестолковой суматохе мистер Лессинхэм остался незамеченным. Но теперь, когда мне наконец удалось привлечь внимание к моему клиенту, Атертон вздрогнул, повернулся и бросил на Лессинхэма убийственный взгляд.

— Ага!.. Так и вы тут, да?.. Какого черта сюда заявились?

Не успел Лессинхэм раскрыть рот в ответ на столь бесцеремонное приветствие, как Атертон подскочил к нему и схватил за руку.

— Вы ее видели?

Лессинхэм, пришедший от такого поразительного поведения в понятное замешательство, с откровенным изумлением воззрился на него.

— Кого видел?

— Марджори Линдон!

— Марджори Линдон?

Лессинхэм помолчал, пытаясь понять, что означает сей вопрос.

— Я не видел Марджори Линдон со вчерашнего вечера. Почему вы спрашиваете?