Но не успели мы сделать и шагу, как вдруг на месте входа в само помещение библиотеки появилось свечение, а после и вовсе открылся проход. Точнее, я отчетливо увидела, что он открылся, Гобби видеть не мог, но ощутил что-то, потому что напряженно замер. Я тоже ожидала появления кого-то, кто проход открыл, но никого не было.

Простояв несколько минут, я подошла к стене, приложила ладонь и вздрогнула, услышав отдаленное мерное биение сердца…

— Это сердце Некроса, Гобби, — тихо сообщила умертвию.

— Ыы? — удивился он.

Да, я тоже была удивлена, но проход открыл не маг, его для меня открыло уже живое, совершенно живое и чувствующее сердце. И для меня, явившейся сюда, чтобы вовсе позабыть о любых чувствах, это было… это было как-то… я не знаю… Это примерно как приходишь получить яд и покончить с жизнью, а тебе вручают артефакт абсолютного бессмертия. И хочется послать и артефакт, и дарителя куда-нибудь в вечно проклятую Тьму, но…

Но, обернувшись, я жестом подозвала Гобби и, едва умертвие подошел, взяв его за руку, уверенно шагнула в проход, увлекая нежить за собой.

Я ожидала привычного сумрака полупрозрачных вен Некроса, тьмы подземелий, всего чего угодно, но только не парка, золотого из-за осыпающихся листьев, которые ветер, закружив, бросил мне в лицо. И сразу стало ясно, что эта окружающая действительность вовсе не сон, а реальность!

Где-то среди ветвей закричала птица. Я резко обернулась на крик, еще до того, как осознала, что птица — умертвие, но, когда нежить кинулась на меня, расправив крылья и раскрыв клюв, ветер вдруг остановил ее, а после мягко вернул обратно на ветку, словно погрузив в сон, потому как больше птица не пошевелилась…

— Ыыы, — испуганно произнес Гобби.

— Бояться нечего, — попыталась я успокоить зомби, хотя и самой стало жутко, — это не лич, нас сюда перенесло сердце Некроса, а значит, здесь безопасно.

Ветер заскользил вокруг нас, а затем вдруг унесся вперед, расчищая от опавших листьев дорожку и словно указывая путь. И мы, переглянувшись, пошли по тропинке, среди золотого дождя из опадающих листьев, прислушиваясь к тишине и восхищенно осматриваясь.

Это был очень красивый парк — с высокими деревьями, чья могучая крона летом, вероятно, создавала бы сумрак даже в самый солнечный день, это был волшебный парк — казалось, он весь состоит из золотых, багряных, пурпурных тонов, и это был безумно страшный парк — потому что здесь не было ничего живого! Ничего. По деревьям медленно и сонно перемещались белки, но их глаза светились тусклым зеленоватым сиянием, выдавая давнюю смерть, над парком летали птицы, но и в них не осталось жизни, несколько раз путь нам переходили величественные лесные олени. Мертвые.

Здесь повсюду царила смерть, прекрасная в своей первичной стадии увядания, и я могла лишь гадать, от чего этот лес погиб и что обратило все живое здесь в нежить, и недоумевать по поводу места, в которое нас переместило сердце Некроса.

Но чем дальше мы шли, тем все отчетливее слышался смех, музыка и звуки разговоров. Гобби сжал мою ладонь, привлекая внимание, и, едва я взглянула на него, он указал на холм… Он просто указал на холм, показавшийся впереди, а я мгновенно узнала это место — Некрос! Мы находились в Некросе! Вот только сейчас на том самом холме не возвышался дом ректора, не было нигде заграждений и силовых щитов, да и вечной зимы, присущей только Мертвому лесу, здесь не было!

А затем накатило понимание: пока не было… Мы в прошлом! Мы в тех временах, когда вечная зима еще не воцарилась на этих территориях, но смерть — смерть уже властвовала.

Внезапно я услышала шорох листьев, слишком громкий и неравномерный для того, чтобы так могла шагать нежить. Сюда кто-то шел, кто-то живой!

Ветер вдруг налетел, закружил, скрывая в вихре золотых листьев, и схлынул, оставляя… Я едва не вскрикнула! Оставляя вместо Гобби эльфа! Невысокого, но эльфа! В светло-синем камзоле, украшенном имитирующей ледяной узор вышивкой, в белых брюках и высоких, выше колена, белых сапогах. И я бы поверила, что это эльф, если бы он не произнес:

— Ыыы, — указывая на мои ноги.

Проследив за его жестом, глянула на себя. Брюк не было — на мне оказалось темно-зеленое платье, ажурные черные до локтей перчатки, а волосы… Перекинув волосы, я с изумлением уставилась на их золотой цвет!

— О, трупов, — произнес вышедший из-за деревьев… эльф.

Высокий, широкоплечий, с косой челкой и серьгой, изображающей череп в ухе.

— А я думал, один люблю побродить здесь, — продолжил этот… эльф.

Мы с Гобби потрясенно смотрели то на себя, то на него.

— О, простите, видимо, я помешал свиданию, — улыбнулся незнакомец. — Прошу извинить, я уже ухожу и гарантирую больше сюда не приходить и даже не глядеть в эту сторону. Только должен предупредить, там, — он указал на место, откуда мы пришли, — одна из ворон не поддается заклятию и может напасть. В прошлом году, насколько я помню, кого-то ранила. Будьте осторожнее.

И развернувшись, этот эльф с забавным хвостом небрежно собранных волос, заложив руки за спину, двинулся вниз по тропинке, насвистывая что-то веселое. Несколько секунд я смотрела ему вслед и только потом сообразила, что теряю единственного собеседника. Гобби не в счет, он по-прежнему только «Ыыы» говорить способен.