Я тоже закачалась, потеряв равновесие, но за борт не выпала – а жаль! Вместо этого оказалась в объятиях Арвида Лукаса Римерина, потому что тот как-то слишком ловко меня подхватил, после чего мы приземлились на мягкий бархат сидений. Я – на нем, его руки обнимают меня за талию.

И тут снова ожили, пробуждаясь, те самые воспоминания о нашем поцелуе. О том, что он хотел быть моим единственным, но не стал, потому что… Черт, я не помнила причины, по которой мы расстались в прошлом мире! Что-то пошло не так. Случилось нечто крайне серьезное, из-за чего я ему отказала.

И он ушел, отпустив меня.

В этом же он отпускать меня не спешил. Прижал к себе, произнес: «Неожиданно, но приятно!», и я почувствовала жар, идущий от его крепкого, тренированного тела.

– Сейчас же прекратите! Отпустите меня! – приказала ему. Принялась вырываться, подумав, что еще одного поцелуя, но уже в этом мире, я не переживу. Мои расшатанные нервы этого попросту не выдержат.

– Я тебя уже никуда не отпущу, – заявил он мне совершенно серьезно. – Разве ты этого еще не поняла?

– Нет! – рявкнула на него. – Вы слишком самоуверенны, лиор Римерин!

Тут он разжал руки, и я спешно покинула его слишком уж гостеприимные объятия.

– В Фрисвиль меня привели поиски артефакта, но именно здесь я нашел нечто куда более ценное, чем камни с небес. Тебя, Кимми! – невозмутимо заявил он. – Когда-нибудь ты мне все расскажешь. Сама, я не стану тебя принуждать. И это будет шаг навстречу нашему взаимному доверию.

На эти его слова я лишь фыркнула, после чего принялась возмущенно поправлять платье. Оглянулась, заслышав гортанный смех Мадлен. Горничная из-за устроенного мною лодкотрясения тоже очутилась в руках гребца и очень даже недурственно проводила в них время. Арвид Римерин тоже посмотрел на их страстный поцелуй, затем покосился на меня. Поднял вопросительно бровь, словно намекая, что и нам не помешало бы последовать их примеру…

– Нет! – в очередной раз заявила ему. Пусть даже не надеется! – К тому же вы обещали, что не станете меня принуждать! Наверное, точно так же, как и с бенгирским языком? – поинтересовалась сладким тоном, не забыв добавить в него яду.

– Это была теория, которую мне требовалось проверить. Впрочем, я уже знал, что она сработает! Видишь ли, Кимми, я точно так же говорю на всех языках этого мира. Так что мы сможем каждый день общаться на новом – на всех ста пятнадцати известных наречиях…

– Что?! Как это, сто пятнадцать?! Еще сто пятнадцать дней? – выдохнула я неверяще. На это он кивнул, больше не сдерживая улыбку. – А разве вам… не надо домой?! Возвращаться в Этерию?! – спросила у него жалобно.

– Мы с тобой связаны, Кимми, и без тебя я никуда не уеду. И мне это нравится... Нравится с первого же момента, как только я тебя увидел! Ты стояла, растерянная и растрепанная, с нелепым цветком в руках…

– Его зовут Вася, и это вовсе не цветок, а фикус! – обиделась я. – А то, что растрепанная...

Посмотрела бы на него, если бы он очнулся в новом мире и сразу же встретил стаю волколаков, а потом Робера Хартена с его непростым характером!

– Пусть будет фикус, – миролюбиво согласился Арвид Римерин. Васей этерийского лиора оказалось не пронять. – Вижу, тебе потребуется время, чтобы ко мне привыкнуть. Завтра вечером я заеду за тобой и Петрой Вестерброк. В Королевской Опере будут давать «Веселого Молочника». Ты уже ходила в театр в этом мире?

– Нет! – сказала ему и снова прикусила язык. Так я договорюсь и до плахи! – В Фрисвиле еще нет, а Эзенфоре ходила, – добавила мрачно. – С папой. И вообще, о каких мирах вы все время говорите, лиор Римерин?

***

Домой я вернулась около полуночи и сразу же стала укладываться спать. Бабушка давно уже ушла в свои покои. Мадлен, с легкостью совладав с застежкой подаренного мне браслета, улеглась в смежной комнате. Я же долго ворочалась в роскошной кровати, размышляя о словах этерийца. Лукас… Вернее, Арвид Римерин считал, что нас, переселенцев, в этом мире двое – он и я, поэтому вцепился в меня, как весенний голодный клещ!

 Но он еще не знал, что нас здесь куда больше!

 Например, Робер Хартен, так похожий на моего отца. Я уже забыла, как тот выглядел в прошлой жизни, но в этой он принял меня, словно родную дочь. Моя мама… Вернее, Эльсана Вестерброк. А еще Иннеке, которая тоже мне кого-то напоминала...

Интересно, они переселенцы или нет?.. Ведь мои родители и Иннеке, насколько я знала, в этом мире были с самого рождения, тогда как мы с Лукасом Римерином попали сюда не так давно. Он – четырнадцать лет назад, я же прожила в Фрисвиле чуть больше двух недель.