Так Родион познакомился с опером Димой Никитиным, и после этой встречи они расстались вполне дружелюбно. Напряжённость в отношениях возникла немного погодя. К Тане Родион совершенно остыл. Она искала встреч, и пыталась что-то ему объяснить, но Родион всякий раз говорил, что видит её в первый раз, а затем шёл дальше. Таня поняла, что её бросили, но винить было некого.

Танина подруга Света некоторое время колебалась, но всё-таки послушалась Родиона. Она выкрасила волосы в ярко-красный цвет, и купила в тон красную блузку, а красные туфли конфисковала у матери. Вежливый Бык Паша немедленно прозрел, и принялся за ней ухлёстывать. Он буквально не давал ей проходу. Света помариновала его для порядка, однако, в конце концов, через полгода они сыграли свадьбу. Но менять цвет своих волос она не рисковала.

С Акимом Ласкирёвым Коновалов знакомился как-то постепенно. Ласкирёв в ту пору был освобождённым секретарём комсомола главного сборочного цеха. Его кабинетик находился на третьем этаже административного крыла цехового корпуса. Вот там Родион и увидел Ласкирёва в первый раз, когда становился на комсомольский учёт. Народу в цеху работало много, и с первого раза Ласкирёв его не запомнил. Он вышел на Коновалова во время посещения библиотеки заводского Дворца Культуры. Сам Аким ходил туда подбивать клинья к библиотекарше Люсе. Конкурентов у него не имелось, потому что Люся была некрасива. Но для Акима её внешность значения не имела, так как Люсин отец занимал большой пост в горисполкоме. А ради высокопоставленного тестя он был готов любить кого угодно. Впрочем, Аким тоже в красавчиках не ходил. Люся работала в читальном зале, и, кивнув на Родиона, сидящего за столом с книгой в руках, сказала Акиму:

– Вот этот юноша из чистого интереса читает Ленина. Кстати, он работает в твоём цеху.

Поражённый Ласкирёв тут же подсел к Родиону, и завёл политическую беседу. Сам-то он не одолел даже первого тома сочинений классика, и для всяких случаев пользовался специально изданным цитатником вождя. После беседы Ласкирёв решил, что этого деревенского эрудированного простачка нужно завербовать в свою команду, чтобы управлять им в будущем. Ласкирёв принялся агитировать Коновалова стать комсоргом бригады с ближайшей перспективой занять его место комсорга цеха. Аким был старше Родиона лет на восемь, и его комсомольский возраст был на исходе. Но он уже проходил кандидатский стаж в партию, с окончанием которого ему светила учёба в ВПШ, и дальнейшая партийная карьера. Но, к удивлению Ласкирёва, Коновалов наотрез отказался от заманчивых предложений.

Люди судят о других по себе, ведь эталон всегда под рукой. Большинство просто не могут иначе, и в этом основная причина человеческого взаимонепонимания. Беспринципный человек просто не в состоянии постичь мотивацию поступков порядочных людей, и поэтому считает их дураками. Карьерист Ласкирёв считал окружающих людей умелыми или не очень карьеристами, разбавленными небольшим количеством недалёких идеалистов, то есть тех же дураков. Родион на идеалиста не походил, особенно внешне, и Ласкирёв решил, что Коновалов по своей деревенской тупости просто не понимает собственной выгоды. При всяком удобном случае он стал заглядывать на участок, и уговаривать Родиона заняться общественной работой. Вдобавок он подговорил начальника участка и сменного мастера, чтобы они повлияли на Коновалова со своей стороны. Анатолий Иванович замучил Родиона советами насчёт учёбы во ВТУЗе, мол, ему туда открыт зелёный свет. Саня и Миша причин не знали, однако с интересом наблюдали за процессом. Родион не поддавался на эти провокации, и однажды сказал мастеру, что уговаривают только девушек, а он как-нибудь сам решит за себя. А в один прекрасный день весь этот агитпроп разом прекратился.

Случилось это уже после большого пожара, в котором практически сгорел весь сборочный цех. Родион и ещё человек пятьдесят видели, как занялось, но сделать что-либо они были не в состоянии. От электрической искры загорелся пропитанный отработкой мусор под конвейером. Через считанные минуты огонь распространился по всем подземным коммуникациям, а цех заполнился густым чёрным дымом, в котором не было видно собственной руки. Пожарные команды собрались со всего города, но возгорание смогли ликвидировать только прибывшие из Новочеркасска военные пожарники. Родиону, с детства ценившему каждый болтик и каждую дощечку, ущерб от огня показался ужасающим, ведь кроме оборудования и материалов сгорело больше сотни стоявших на конвейере комбайнов. От цеха остались одни закопчённые стены, и железные конструкции искорёженные температурой. Но гораздо больше его потрясло то, что на следующий день к десяти часам утра цех был восстановлен, а главный конвейер запущен. У советской власти недостатков хватало, но концентрировать людей и средства она умела.

Все комсомольские функционеры в какой-то мере были стукачами. В конце концов, это была часть их профессиональных обязанностей, и вопрос был именно в мере исполнительности. Большинство комсоргов этой обязанностью не злоупотребляли, но встречались и любители этого дела. Ласкирёв привык ябедничать ещё в школе, за что ему не раз доставалось от одноклассников. В институте по его доносу отчислили двух разговорчивых студентов, которые видели своими глазами подавление Новочеркасского бунта, и нелояльно его комментировали. После этого у Ласкирёва появился товарищ из «конторы» по фамилии Свистков. Нет, Ласкирёва официально не вербовали, ничего такого. Просто время от времени он встречался со Свистковым, и, посиживая в каком-нибудь кафе, они беседовали о всяких разностях. Ласкирёв Свисткова не любил, но выбора у него не было. Никакой реальной пользы от дружбы с сотрудником КГБ не было, и не предвиделось, зато Ласкирёв твёрдо знал, что в случае чего, Свистков запросто испортит ему карьеру.

Хотя в пожаре не было криминала, а его последствия были ликвидированы в рекордный срок, антисоветский «радиоголос» прокомментировал это происшествие. Чекисты напряглись. «Корреспондент» вряд ли работал на заводе, но было решено проверить там политический климат. Одним из исполнителей был старший лейтенант Свистков. Он встретился с Ласкирёвым, который в беседе сказал, что есть у него на примете идеологически перспективный юноша. Паренёк добровольно изучает Ленина, но довольно ограничен и упрям. Свистков оживился, и выразил желание познакомиться с Коноваловым. Он считал себя опытным вербовщиком. После некоторого согласования беседу с Коноваловым было решено организовать прямо на территории завода в кабинете Ласкирёва, но этот план пришлось корректировать.

Ласкирёв не учёл, что Родион выходит в первую смену только со следующей недели, и беседу перенесли на грядущий понедельник. Но как на грех в кабинете Ласкирёва начался долгожданный ремонт помещения. Ласкирёв на время ремонта переместился в красный уголок, где со своим архивом по аналогичной причине ютился профорг. Первыми в кабинет пришли два электрика, и, расковыряв стены, заменили допотопную наружную проводку на новую скрытую. А в понедельник в кабинете уже вовсю работало звено штукатуров-маляров, состоящее из двух разбитных женщин лет сорока. Однако Свистков в ремонте помехи не увидел. Он пришёл на завод, отыскал Ласкирёва, и сказал ему, что вполне успеет переговорить с Коноваловым во время обеденного перерыва, когда малярши уйдут в столовую.