– Вы успели отдохнуть после поездки в Сталинград?

– Так точно! Успел, товарищ Сталин, – ответил Матов не слишком громко, боясь нарушить плотную тишину кабинета.

– Вот и прекрасно. Расскажите мне, какое у вас сложилось впечатление о наших войсках, сражающихся в Сталинграде.

– Самое благоприятное, товарищ Сталин, – ответил Матов, все еще не понимая, что именно хочет узнать от него Сталин. – Несмотря на ожесточенные атаки превосходящих сил противника, войска дерутся, проявляя изобретательность, нанося противнику ощутимые потери.

– Но кое-где немцам все-таки удается потеснить наши войска, рассечь оборону и выйти к Волге, – возразил Сталин и повел рукой, как бы отсекая всякие возражения.

– Удается, товарищ Сталин. Но с такими потерями, что отвоеванная ими территория практически ничего им не дает. К тому же, должен заметить, умело организованными контратаками мы зачастую возвращаем не только отдельные здания, но и целые кварталы.

– Говорят, вы сами принимали участие в бою. Разве это входит в обязанность офицера Генерального штаба? А если бы вы попали в плен?

– Разумеется, участие в бою не входит в мои обязанности, товарищ Сталин. Но обстоятельства складываются иногда таким образом, что волей-неволей приходится это делать. Что касается возможности попасть в плен, то вероятность этого ничтожно мала: ведь я там был не один. Да и немец уже не тот, товарищ Сталин.

– Что значит – не тот?

– Воюет без огонька, без былой уверенности в своем превосходстве, хотя дисциплина все еще высокая и упорства хватает, однако воюет как бы механически, раз за разом повторяя заученные приемы. Наши командиры и бойцы успешно этим пользуются.

Матов хотел добавить еще кое-что из вычитанного в дневнике лейтенанта Кемпфа, но удержался, посчитав, что лейтенант от отчаяния мог и преувеличивать некоторые негативные стороны поведения солдат своей армии, как это бывало и у нас до недавних пор. Не исключено, что Сталин читал его отчет, а там есть и ссылка на дневник и другие трофейные документы.

– То есть, вы хотите сказать, что Сталинград мы удержим…

– Так точно, товарищ Сталин, непременно удержим.

– Именно это я и хотел от вас услышать, товарищ Матов. Спасибо вам за подробную информацию. Я думаю, что очередной орден Боевого Красного Знамени вы более чем заслужили.

– Служу трудовому народу! – ответил Матов, вытягиваясь еще больше, но по-прежнему не повышая голоса.

– И где ты был, если не секрет? – спросила Верочка, помогая мужу раздеться. – Ой, да у тебя новый орден! Поздравляю!

– Спасибо, – ответил Матов, целуя жену. – А был я… а был я у товарища Сталина. В Кремле… Не веришь?

– Верю. А только как-то даже не верится, – произнесла Верочка, покачивая головой, с изумлением глядя на мужа, точно не узнавая его. И пояснила: – Ведь у него столько работы, такая страна, армия, столько фронтов! И… и вдруг – ты… Но почему именно ты?

– Я полагаю, что он хотел поговорить с человеком, который только что вернулся из Сталинграда.

Еще Матову хотелось сказать, что надвигаются события, которые, если все будет хорошо, должны повернуть весь ход войны. Но это была такая тайна, такая… что о ней и сам он лишь догадывался по небывало напряженной и целенаправленной работе, проводимой Генштабом. И Матов лишь повторил всем известные слова:

– Ничего, дорогая, скоро и на нашей улице будет праздник. Вот увидишь.

– Ты представить себе не можешь, – прошептала Верочка, прижимаясь к нему всем телом, – как люди в тылу ждут этого праздника.

– Почему же не могу? Очень даже могу, – улыбнулся Матов снисходительно.

Верочка покачала головой.

– Нет, не можешь. Ты не был там, в глубинке, далеко от фронта. Люди там живут… я просто не могу тебе передать словами, как трудно они живут, в каких ужасных условиях работают. Хлеба нет, дают буквально крохи, крупы, мяса, овощей – и не спрашивай. На производстве часто случаются голодные обмороки. Иногда с тяжелыми травмами…

– Ничего, мы двужильные, мы выдюжим. Нам нельзя не выдюжить, – сжал Матов руку своей жены. А сам подумал: «Как хорошо, что сына оставили у родителей».

И Верочка, будто подслушав его мысли, прошептала:

– Боже, как я соскучилась по нашему мальчику. – Всхлипнула и уткнулась лицом ему в плечо, закапав его слезами.

Матов молча гладил ее волосы, смотрел в темный потолок и чувствовал, что и сам готов расплакаться: так вдруг защемило в груди и что-то подкатило к горлу.

– Итак, подводя итог, можно с уверенностью сказать, что для наступательной операции в районе Сталинграда практически все готово, – произнес генерал армии Жуков почти торжественным голосом. – Войска сосредоточены на исходных позициях. Ждут сигнала.