После революции о былой славе ресторана забыли, персонал разбежался, и здание отдали на откуп магазинов, столовой Моссельпрома, коллективу безработных и школе поваров. И только в 1955 году, к дню десятилетия освобождения столицы Чехословакии, его отреставрировали и вновь открыли. И вскоре «Прага» засияла звездой первой величины.

Жить в Москве и не побывать в «Праге» – преступление! Особенно, если это на халяву. Исходя из меркантильных соображений, я дал Светлицыну своё «добро».

Ровно в семь вечера уже по-хозяйски тарабанил кулаком в тяжёлую стеклянную дверь, призывая внимание швейцара к своей важной персоне. Усатый дядька в синем блузоне и фуражке с кокардой, в таких же синих штанах с лампасами, как у авиационного генерала, быстро отворил дубовые двери и с поклоном пропустил в просторный вестибюль. Наглость, по всему было видно, здесь уважали.

– По приглашению! – небрежно и веско бросил я с саркастической улыбкой, узнав мужика, который три года тому назад меня не пусти даже за красненькую.

– В какой зал изволите следовать? – с подобострастием спросил держиморда.

– В «Бирюзовый».

Детина мельком взглянул на извлечённую из широкого кармана картонку, мгновенно отыскал мою фамилию и ещё раз откланялся:

– Проходите, раздевайтесь.

Через пять минут вылощенный метрдотель в безупречном костюме цвета морской волны, в полупоклоне встретил меня на пороге и с достоинством проводил к столу, за которым уже сидели мои братья по перу.

Юрий Никитович, в строгом чёрном костюме и безупречно выглаженной белой рубашке, вышел навстречу, сердечно пожал протянутую руку и с улыбкой проводил к свободному месту. Сам он, на правах именинника, сидел во главе богато сервированного стола. По правую сторону от него на венском стуле утвердилась фигура Главного, по левую – коротышка Бессонов, остальные ребята расположились в соответствии табеля по рангам.

Кислякова среди собравшихся не было. Я и не удивился, зная татарское упрямство своего друга и верность однажды принятым решениям. Зато рядом со мной оказался давнишний мой знакомый Андрей Василец, литературный редактор из отдела очерка журнала «Советский воин», а напротив – Вася Захарько, корреспондент газеты «Известия». С Андреем я был знаком давно, ещё со времён обучения в Военно-политической академии. Парень мне нравился за мужскую красоту, беспечность, граничащую с безалаберностью, и способность излагать свои мысли коротко и просто. Я относился к подполковнику с уважением. И не потому, что в прошлом он принадлежал к когорте крылатых бойцов, но, прежде всего, за умение отстаивать свою независимость и достоинство.

Все гости, словно сговорившись, были в цивильном, вели себя раскованно, и только я в военном мундире чувствовал себя белой вороной. Это не есть гут, но виноват сам: поинтересовался у Светлицына о месте и времени встречи, но забыл спросить о форме одежды.

Ребята, судя по поведению, уже махнули по маленькой, весело стучали вилками и оживлённо разговаривали.

Прекращая шум, встал из – за стола Владимир Иванович:

– Не буду повторяться, наш Главный кормчий уже высказал пожелания виновнику торжества, – c почтением опустил он рюмку в сторону Миронова, – и с ними нельзя не согласиться. Хочу лишь добавить: чтобы елось и пилось, чтоб писалось и моглось!

Импровизацию оценили, за столом раздались аплодисменты, и все дружно выпили.

Через час, подпитые и сытые мужики, разбившись по парам, оживлённо разговаривали на темы по интересам. Молодой, лощёный и вышколенный официант изредка, кошачьей походкой, скользил за нашими спинами, внимательно осматривал стол и убирал лишнюю посуду.

Заиграл оркестр, и наши офицеры закружились в вальсе с избранными ресторанными женщинами. Воспользовавшись перерывом, я отвёл Белова в сторону, поблагодарил за гостеприимство, объяснил о квартирной проблеме, о завтрашней поездке на проспект Мира, и по-английски смылся с мальчишника.

Уже на лестнице меня догнал наш официант. Я, было, подумал, что забыл за столом какую – то вещь, но дело оказалось в другом:

– Вы уж извините, но краем уха я услышал, что вам требуется частная площадь?

– Верно, нужна, – кивнул я. – У вас – что, есть какое – то предложение?

– Именно так. Двухкомнатная квартира в Марьино. С видом на Москву – реку, со всеми удобствами, на четырнадцатом этаже. До центра – не более часа. И цена подходящая – сто двадцать рэ в месяц.

– Клопы, тараканы есть?

– Избави Бог! – скривил брезгливую гримасу официант.

– Тогда давайте адрес. Завтра в четырнадцать часов приеду на смотрины.

Нет худа без добра. Но и добра без худа не бывает.

…Ладе квартира пришлась по душе. Просторная, светлая, чистая и тёплая. Чего ещё надо для залётной семьи военнослужащего?

Через неделю мы с сожалением расстались с жильём на сорок первом километре, и бросили якорь в самой столице. Но чтобы получить статус москвича, нужна была прописка и приказ, подписанный самим Министром Обороны! Власти Главкома ВВС для этого не хватало.

В понедельник я встретился с Кисляковым и высказал своё неудовольствие по поводу щекотливого положения, в которое он меня поставил.

– Извини, старик, так получилось. Жена внезапно расхворалась, не до веселья было, – оправдывался он без тени огорчения на лице.

– Мне – то зачем лапшу на уши вешать? Или перестал доверять после моего похода к Миронову?

– Что за чушь? У меня нет оснований сомневаться в твоей порядочности. Ну, не пошёл – и не пошёл. И давай закроем эту тему, – поморщился он и протянул тонкую и длинную ладонь навстречу примирению.