— Может быть, — сказал К., — и теперь он мертв. Тебе теперь все ясно?

— Думаю, что да, — ответила Анника и почесала ручкой голову.

К. бросил печенье уткам, подплывшим к берегу.

— Но почему, — спросила Анника, — я не могу теперь прогуляться с Кошечкой на людях?

— Нет, пока еще рано, но я же понимаю, что тебя уже невозможно остановить, — усмехнулся К.

Анника перелистала блокнот назад и снова перечитала свои записи.

— Не для протокола, — сказала она. — Могла ли Кошечка убить Юхана Изакссона?

К. вздохнул, глядя на дерущихся за крошки уток.

— Это очень вероятно, — сказал он. — Метод убийства вполне соответствует ее почерку. Эффективно, расчетливо, тщательно спланировано и без лишнего насилия. Очень профессионально.

Анника медленно кивнула:

— Но она не убила Визеля.

— Просто он ей мешал, — сказал К. — Она выстрелила ему в ногу, чтобы открылась мишень, и убила фон Беринг с одного выстрела. В охранников она стреляла только для того, чтобы их нейтрализовать, а не убить. В каждого по одному выстрелу.

— Но не она ли убила и Эрнста Эрикссона? — спросила Анника.

— Никак нет, — ответил К.

— Нет? — удивилась Анника. — Но почему?

Она постучала ручкой по столу и окинула взглядом Норр-Меларстранд. Потом положила ручку на блокнот.

— Да, — задумчиво проговорила она. — Убийство Эрнста было совершено более грязно. Здесь просматривается личный мотив, не так ли?

К. смотрел на Аннику молча, с абсолютно бесстрастным лицом.

— Кошмар! — вздрогнув, сказала Анника. — Вы уже освободили Ларса-Генри Свенссона?

— Да, сегодня утром. Он не имеет никакого отношения к убийству Эрнста Эрикссона.

— Вы абсолютно в этом уверены?

— У нас нет и тени сомнения.

К. встал.

— До полуночи у тебя эксклюзив на Кошечку. На восемь утра, завтра, мы созовем пресс-конференцию, так что утром состоится утечка информации.

— Это очень любезно с твоей стороны, — сказала Анника, всплеснув руками. — Вот я какая. Молчала шесть месяцев, а теперь за две минуты получила на блюдечке всю историю.

— Насколько я тебя знаю, — К. указал рукой на огромную сумку Анники, — ты уже сварганила восемь вариантов этой истории, и все они лежат в этой сумке.

К. взял со стола зубочистку и пошел прочь.

«Мы с ним слишком сблизились», — подумала Анника.

Анника вернулась в редакцию и во второй раз за сегодняшний день достала из сумки ноутбук. Войдя в свой архив, она извлекла оттуда наброски статей — правда, их было не восемь, а всего три. Первая статья касалась существа дела — это было изложением того, что она узнала от К. в тот день, когда ее отправили в отпуск. Другие версии были более обстоятельными и изобиловали подробностями. Их можно будет использовать потом, в продолжениях.

Анника скопировала текст из почтового ящика в документы «Лопатки», любимой программы редакции. Она внимательно прочитала набросок, нашла несколько опечаток, исправила их и добавила информацию о телефоне сообщника. Сохранила статью в своей папке и решила сначала закончить статью, а потом отослать все сразу в общее хранилище файлов редакции.

Потом она извлекла из почты набросок статьи о Юхане Изакссоне. О его смерти было лишь краткое сообщение, в котором эта смерть объяснялась трагической случайностью. Анника дополнила текст, добавив, что полиция связывает смерть докторанта с убийствами на нобелевском банкете. Это означало, что надо просмотреть статью и скрыть имя Изакссона. Если какого-то человека, вовлеченного в следствие, упоминали в СМИ, то обычно скрывали его имя. Понятно, что все, кто работал с Изакссоном, поймут, о ком идет речь, но от большинства читателей это имя будет скрыто — во всяком случае, пока.

Клевета на умершего считается несмываемым пятном.

В последнюю очередь она извлекла набросок статьи о смерти Эрнста Эрикссона. Наверное, она была отвратительной, но до того, как ей удастся узнать подробности, этой смерти не место в завтрашней газете.

Все вместе она отправила в открытое хранилище файлов. Надо проверить, чтобы этот блок был завтра на первой полосе.

Она просмотрела заголовки статей: «Загадка нобелевского убийства разгадана» (о Кошечке), «Следующие убийства под знаком Нобеля» (об убийстве в Юрмале), «Смерть в Каролинском институте, связанная с нобелевскими убийствами» (о смерти Юхана Изакссона). Да, этим новостям придется соперничать за место со статьями Берит и Патрика об участии ЦРУ в экстрадиции из Броммы.

«Надо сказать Шюману, что я написала, — подумала Анника. — Надо объяснить ему, почему я так долго молчала».

В этот момент зазвонил сотовый телефон.

Анника посмотрела на дисплей. «Анна С.».

Что ей надо на этот раз?

— Где ты? — раздраженно произнесла Анна Снапхане.

Анника правой рукой отбросила со лба волосы.

— Что? — спросила она.

— Моя лекция! Ты обещала мне сегодня помочь — и не говори, что забыла!

Анника протерла глаза и посмотрела на часы. Черт!