Намь-мьёхо-реньге-кё...

И это здорово! Во-первых, никакие Джули из мифической Трансильвании, которые строят из себя меня, нам теперь не страшны. А чего это я вообще сегодня привязалась к старушке? Понятия не имею. Во-вторых, а должно было бы быть, во-первых, поскольку главное: помогаю страждущим! Все! С этой минуты думаю только позитивно.

Аура у меня отличная. Стоит поднести ладонь к телу клиента, того бьет электрическим током. Артриты, лысины, невралгия, послеоперационные швы, даже импотенция, - все рукой. Насчет лечения импотенции руками, та же Деби очень веселится, отпускает непристойные шуточки, намеки на научное обоснование возможности трансформации мануальной терапии в оральную... И это при нашей возрастной разнице, я ведь ей в дочки гожусь... Но я не обижаюсь, мало ли, кто чего бормочет... Сами клиенты по этому поводу острят, анекдоты вспоминают... По-моему, им очень не нравится, что ладонь работает, во-первых, на некотором расстоянии от тела, а, во-вторых, - увы!
– вообще не там, где, как некоторым кажется, кроется болезнь (и, между прочим, уж кто-кто, а Деби, сама прекрасный экстрасенс, знает об этом даже лучше меня). Зато жены довольны.

К тому же, у меня на эту тему заготовлены встречные идеи и анекдоты: сиживали и мы на московских кухнях, не беспокойтесь, господа, сиживали, целых полгода там чаек попивали, выслушивали душевные извержения, а порой и сами языки чесали, правда, крайне редко. Все ваши проблемы, новоиспеченные леди и особенно джентльмены, от головы чаще всего.

Раньше, когда я только начинала, проблемы довольно часто переходили ко мне, кроме импотенции, конечно. Особенно чужие головные боли: у пациента пройдет - у меня начнется. Но Моисей Лазаревич научил ставить после сеанса защитный колпак. С тех пор что клиент, что лекарь - свежие огурчики.

Моисей Лазаревич практикует в Москве, а сюда приезжал в гости, и я случайно попала в ученики. Вот у кого аура! Мне ведь не всегда удается разглядеть, хвастаться зря не буду, но иногда даже очень хорошо вижу. И наблюдать люблю.

Ярче всего аура вычерчивается над головой. У детей, например, это почти всегда - прекрасное золотое свечение. А тело одной любвеобильной и, пожалуй, очень завистливой дамы было окаймлено все вокруг заметной красной оболочкой. У человека больного в местах пораженных ясно видны черные прорывы, а если это вообще не свечение, а вязкий черный туман, то, значит, болезнь смертельна. И тогда остается только молиться.

Вот так: Намь-мьёхо-реньге-кё...

И ведь расскажешь человеку, от мистики далекому, - высмеет или примет за сумасшедшего. Но если подумать хорошенько, откуда, например, на старинных иконах взялись нимбы над головами святых? А ведь это просто аура, которую удавалось разглядеть художникам. Где-то я читала бредовую, на мой взгляд, гипотезу, что это, дескать, космические пришельцы в прозрачных скафандрах, шлемы которых представлялись в таком виде непосвященным. Я, конечно, не эксперт по пришельцам с других планет, но, по-моему, чепуха все это. То есть, по поводу всяких летающих тарелок спорить не буду, не видела, зато ауру видела хорошо и не раз. И свою, между прочим, разглядывала тоже, в зеркале, конечно. И была очень рада, когда она оказалась большая и золотая, похожая на детскую, ведь этот цвет определяет мне меня как хорошего человека. Я хочу сказать, очень хорошего человека. Если до того я еще могла сомневаться в себе, то теперь признаюсь без ложной скромности, я почти святая. Рисуйте, рисуйте с меня иконы, вот он, нимб, глядите, как прекрасен! А если есть инородные точки, не страшно: ведь я над собой работаю.

Намь-мьёхо-реньге-кё...

Врагов у меня нет. Окружающие меня любят. Я люблю всех. Я счастлива. Моя жизнь полна смысла... Есть, безусловно, и недостатки... Но во всяком случае, бывает, как говорится, хуже. Бывает и лучше, конечно... Вон, как здесь устраиваются наши эмигранты. Или пресловутые "новые русские", которые приезжают сюда с мешками денег... Я сама, правда, не видала, но сплетен об этом полно.

Намь-мьёхо-реньге-кё...

Нет, я не опущусь до зависти. Буддизм не приемлет зависти: каждому своё. С фашистскими лагерями смерти прошу не путать. Иудаизм, впрочем, тоже. "Не пожелай жены ближнего своего", это что - не доказательство? Уж не знаю, почему мне, еврейской женщине, ближе все-таки буддизм. Как-то по сердцу больше, что ли... Зачем постоянно страдать и соблюдать целую кучу жестких неудобных правил по иудаизму, когда можно наслаждаться жизнью по буддизму?

Значит, такова моя карма. Всякому событию предшествует своя причина. Всякое действие влечет за собой результат. Действие равно противодействию. На Санскрит этот закон природы переводится так: Намь-мьёхо-реньге-кё... Эта абракадабра и есть основная молитва буддистов. Закон кармы повторяется на Санскрите бессчетное количество раз в течение получаса, или часа, или день, или два... Намь-мьёхо-реньге-кё... Намь-мьёхо-реньге-кё... Намь-мьёхо-реньге-кё...

И так до бесконечности. До посинения. Сколько можешь. Самое главное - заказать себе заранее, сколько времени будешь молиться, а потом точно выполнить свой заказ. Молиться называется чентать, это моё производное от английского "Чент". Некрасиво вообще-то получается то, что мы, эмигранты из России, сотворяем из русских и английских языков. Говорим на такой колоритной смеси - иногда не знаешь, смеяться или плакать. А наши дети? То есть, я имею в виду, их дети, вроде меня, например, которые родились уже здесь. Своих же пока, к сожалению, а может, и к лучшему, не завела.

– Мама, я хочу чоколат айскрим, вон тот, с уып-крымом.

– Этот козоль опять бежит фор э прэзыдент.

– Ты - манту!

– Никак не пойму: что это за работа такое - блоу? Зачем и куда надо дуть?

– Сама ты козоль, фул оф крэп!

– Дайте мне, пожалуйста, паунд болоньи, а потом вон тот чиз... Вы ведь принимаете фуд-стэмпы?

И так далее. Таких примеров сколько угодно.

Я, впрочем, все-таки являюсь исключением из этого правила, русский язык полюбила, как родной, несмотря на то, что родилась в Купертино. И даже прочитала Онегина в оригинале. При этом и я со своим бережным отношением к русскому языку и литературе чаще, чем хотелось бы, срываюсь на эмигрантский лексикон.

А зовут меня Александра Гродман. Можно Сара. Подозреваю, что так и должно было бы быть в оригинале, но разве можно жить на родине ближайших предков с именем Сара? Фамилии Гродман уже достаточно, чтобы тебе там на каждом шагу портили жизнь. Так говорят родители, а я убедилась в их правоте, побывав там в полугодовой командировке.

Вот меня и наименовали Александрой по инерции. А здесь имя моей далекой пра-пра-матери звучит как-то слишком уж обыденно, даже где-то примитивно. Из чего и получилось, Сандра. Я попыталась было сначала называть себя Алекс, но возникло слишком много путаницы, чуть из меня не сделали трансверта в обратную сторону, в результате выяснилось, что Сандра и проще и надежнее.