Полинер осматривал полки с видом знатока и вел себя вполне прилично: не критиковал цены, не указывал, как расставлять матрешки правильно и уж, тем более, ничего не хватал руками.

Наконец, он дошел до старинной иконы с изображением беременной Девы Марии и застыл перед ней.

– Вон на той стене висит еще одна икона, - сказала Дина.
– С распятием. Та подешевле.

– Разве я торговался?
– Алон заметно сморщился: - Проживу без распятия уж как-нибудь. Что за манера - выставлять напоказ чьи-то муки. Неужели так приятно смотреть на искаженное от боли лицо! Наслаждаться смертной агонией, запечатленной застывшей в веках. Я понимаю, застопорить во времени удовольствие, счастье, радость, но агонию! Только люди способны на такую невероятно пакостную мерзость!

Дина молча смотрела на атлета во все глаза и понимала, что не только видела раньше его лицо и даже фигуру, но и слышала эти речи, и узнавала невообразимо приятный бархатистый музыкальный голос.

Полинер, закончив свой гневный монолог, снова уставился на икону. Трудно представить покупателя, способного приобрести эту вещь, самую дорогую в лавке, - нули в цене зашкаливали.

Дина лихорадочно соображала, где и когда встречала этого человека, и не могла оторвать от него глаз. Наконец, Алон развернулся лицом к ней и, отставив левую руку по-направлению к иконе, сказал: - Беру это.

Девушка назвала цену. Неожиданный покупатель изящно отбросил в сторону правую руку. И тогда Ундина, наконец, догадалась, где его видела. В каждом музее была статуя Аполлона точно в такой же позе, и Алон Полинер внешним видом абсолютно идентично воспроизводил изваяния греческого бога, будто одно из них ожило. Но откуда она знала его голос?

– Ну что же вы? Заверните, - небрежно произнес Алон, доставая бумажник.

У Дины затряслись руки, когда прикоснулись к вещице, снимая ее со стены.

– Спокойно, спокойно, - подбодрила до слез знакомым голосом ожившая статуя Аполлона.
– Это очень дорогая и красивая, но всего-навсего вещь. Я собираю подобные для своей яхты.

– Безусловно, та самая яхта, - подумала девушка.
– Может ли быть иначе?

– Люблю, знаете ли, все необычное и красивое, - снова отозвался на ее раздумья загадочный человек.
– Сказки всякие... Про алые паруса, например...

– Ну разве могло обернуться по-другому?
– с сарказмом подумала Дина.

Алон насмешливо разглядывал ее в борьбе с собственными душевными сомнениями. А в руке изящно держал веером тысячные купюры, она таких и не видела до сих пор. Он расплатился, бросив "без сдачи", а последнюю тысячедолларовую бумагу протянул продавщице с объяснением "ваши комиссионные".

Девушка что-то бормотала, пытаясь отказаться, но Алон легко успокоил ее рассказом, что Мария на иконе очень напоминает ему любимую женщину, которую он давно не видел.

– Правда?
– спросила Дина.
– Что с ней стало?
– Всмотревшись в образ, она только теперь сообразила, что и ей знакомы эти черты, да отнюдь не по искусству.

То есть, она, Ундина Уайт, урожденная Слуцкая, знала обоих этих двоих? Она была уверена, что в жизни эту пару не встречала, ни вместе, ни поодиночке.

– Предпочла другого, - его взгляд сделался мертвым.

– Вам!
– изумилась Дина.
– Как можно ВАМ предпочесть другого?
– Она заметила, что великолепное лицо Полинера еще сильнее потемнело и сразу стало ясно: человек очень и очень немолод, да еще запредельно устал.
– Да никогда в жизни не поверю!

– Я и сам с трудом поверил, - усмехнулся тот.

– До сих пор ее любите!
– ахнула девушка.
– А где она сейчас? С ним?

– Думаю, где-то во Фриско.
– Алон пожал плечами, лицо его исказилось от глубокой внутренней муки.
– А с ним или нет... Возможно, он уже и разыскал ее. Не знаю, но попробую еще раз...

– Как? Она и его потеряла? Это потому что в глубине души она все-таки любит вас...

– Спасибо, милая, - его лицо окончательно помертвело, и голос сделался совсем безжизненным.

И тогда Алон быстро раскланялся и вышел со своей драгоценной покупкой. Молодая женщина остолбенело смотрела ему вслед, а потом в окно, пока странный тип не растворился в толпе.

Когда Дина позвонила хозяйке магазина и отрапортовала о сбыте иконы за наличные, у той от радости на несколько секунд пропал дар речи.

Фиана припарковала свою Хонду на верхней площадке гаража и на лифте съехала в холл гостиницы. Получив ключ - заняла процедура вселения не больше десяти минут - девушка на другом лифте поднялась в свой номер, села на кровать и позвонила гадалке Юле.