Вот как забавно, мне уже 16 лет, а я не крашусь.

– Bill, it is briliant! – улыбнулась я. Билла это явно обрадовало.

Мы с Биллом сделали несколько фотографий, а потом у меня с непривычки заболели глаза.

Не знаю, понял ли это Билл, но он тут же протянул мне средство для снятия макияжа и выпроводил в туалет, смывать эту красоту.

Я вышла из туалета и отдала Биллу его принадлежности, как входная дверь открылась, и в дом вошли Миша и Том. Оба злые и уставшие. Они отряхнулись, бросая друг другу колкие фразочки.

Билл кинулся к брату, стряхивая с него снег и о чем-то расспрашивая. Том ответил короткой односложной фразой. Можно было предположить, что он его просто послал, так как Каулитц младший нахмурился, и, проведя по голове брата, натянул шапку ему на лицо. Том посерел от злости. И неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы дверь снова не открылась, и в дом не вошли, а точнее, не ввалились бы наши рыбаки.

Дема и Дима стояли по бокам, и держали Георга. Георг висел, держась за их плечи, и что-то лепетал заплетающимся голосом.

– Дэржи, дэржи, – хрипел Дима, поддерживая, медленно сползающего на пол, басиста.

– Дьержу, – ответил Дема тоже не своим голосом. Георг поднял довольно улыбающуюся рожу, и что-то присюсюкивая, потянулся к Деме. Тот отвернулся. Георг поцеловал его в щеку. Дема тут же отпрыгнул в сторону, тщательно вытирая щеку. Дима крякнул под весом немца, и честно высказался в адрес брата.

Дима все же не удержал Георга, и тот свалился на пол. К нему подошли Каулитцы и подняли его. Но тут Георг выдал ТАКОЕ, чего близнецы явно не ожидали. Он коротко махнул рукой, чтобы его не трогали, потом кашлянул, и с чувством затянул:

– Komm und rette mich, Ich bin в стэльку иннэрлихъ.

Билл схватился за сердце, ему стало дурно. Том тоже перебывал в шоке. Уж не знаю, что значит это «иннэрлихъ», но судя по слову перед ним, не трудно догадаться.

Тем временем я снова перевела взгляд на Дему и Дима, которые ржали в сторонке.

– Вы научили? – спросил Миша.

– Я, я, натюрлихъ! – серьезно и гордо ответил Дима, ударив себя кулаком в грудь. И все трое снова заржали.

Я оценивающе посмотрела на них.

Заметив меня, все трое заткнулись и встали по стойке смирно.

– Признавайтесь, пили? – спросила я.

– Нэт! – заплетающимся языком ответил Дима. Почему-то когда они пили, то звук «е» автоматически заменялся на «э».

– Дыхни! – потребовала я. Дима долго отнекивался, потом все-таки дыхнул. У меня аж в глазах защипало. Никакой алкотестер не нужен!

– Так, ну с этим все понятно, – откашлявшись, сказала я, и перешла к Деме.

– А ты пил? – Дема отрицательно мотнул головой.

– Признавайся, пил? – Дема повторил то же движение.

– Тогда скажи Гибралтар! – сказала я и победно посмотрела на него.

– Гир…Гибл…- начал Дема пробовать, но, в конце концов, опустил голову и честно признался: пил.

Тем временем дверь снова открылась, и на пороге появились Штохман и Шеффер. Причем Редрик шел, запрокинув голову назад, а Густав поддерживал его под локоть.

Вокруг глаза клавишника налился темный синяк.

– О… – протянул Чернов, а Дема присвистнул.

– Да пошли вы! – огрызнулся Редрик и скрылся в ванной комнате.

Мы все дружно засмеялись. И все-таки все хорошо, что хорошо кончается.

На самом деле, это было еще только начало…

====== Глава 6. Большая стирка ======

POV Avtor

Два дня было тихо, без приключений.

Первое время немцы вели себя просто отвратительно. Активно строя из себя мега звезд, они относились к нам как к персоналу отеля. Естественно, наши тоже не оставались в долгу.

Дима отпускал в сторону немцев множество шуток, часто двусмысленных. Главными жертвами Чернова стали близнецы Каулитцы. Хотя и о Георге и о Густаве у него было не лучшее впечатление. Зря говорят, что Билл такой пафосный, а Георг с Густавом тихоня и скромняга. Нет, это было далеко не так… звезды – есть звезды. Еще даже неизвестно, у кого запросов было больше. В общем, Диме общество немцев не нравилось капитально, и он их в открытую называл Токио Борделем.

Вадим был куда спокойней. Ему было глубоко пофигу. Есть они – нет их. Единственное, ему не нравилось, так это как на него поглядывал Том. Порой Деме даже казалось, что том подмигивает ему или делает какие-то знаки внимания. Однако ударник сваливал это на игру света, слабое зрение, галлюцинации и т.д. Билл так же мало нравился Деме. Фактически, Билл и Дема были очень похожи по своему положению.

И Геля подсознательно сравнивала Билла с Демой, Тома с Димой, Георга с Мишей… разве что Редрик с Густавом были несравнимы.