Ночь для Эммы прошла в раздумьях. В основном Свон думала о том, что же будет с ними всеми дальше. А вот о себе она меньше всего старалась заботиться, хотя у нее был шанс просто набрать номер Крюка. Если бы она сделала это, она бы никогда не избавилась от ощущения, что все-таки хотела бы оказаться на корабле вместе с пиратом. Но нет, Эмма хотела остаться с Региной. Возможно Эмма хотела этого очень давно, просто признать это было не просто тогда.

И сейчас. Сейчас было не просто признаться себе, что Свон осталась ради Регины. Ради того, чтобы дать Регине шанс на новую жизнь. И как, черт возьми, Эмма на самом деле хотела быть таким шансом для женщины.

***

Свон проснулась уткнувшись в подушку, и накрытая пледом. Ночью она долго не спала, просто лежа на диване в гостиной. Когда она села на край дивана, она заметила, что в доме мэра стояла гробовая тишина. Ни звука, ни ветерка, который обычно гулял свободно по большому особняку. На миг Эмма испугалась, что Регина могла…

Шериф подскочила как ошпаренная с дивана, и соображая, что делать в случае если все будет плохо, понеслась наверх. Дверь в спальню оказалась не заперта, и Свон влетела внутрь, даже не додумавшись постучать сперва.

Регина лежала к ней спиной, и Эмма бросилась к ней. Ощущение паники усилилось, когда неуклюже она смахнула с тумбочки пузырек с таблетками. Успокоительное или антидепрессанты, разбираться было некогда. Приложив палец к сонной артерии, Эмма облегченно выдохнула. Регина была жива, но видно в таблетки добавлялась изрядная доза снотворного, ибо женщина спала как убитая. А ведь обычно Регина не позволяла ей себя трогать, даже отстранялась от прикосновений.

– Регина…

Эмма даже не знала, зачем она зовет ее. Возможно, чтобы убедиться что все в порядке. Иногда даже реальность врет безбожно. Эмма боялась потерять сейчас еще и Регину. Тогда ей точно нечего будет делать в этом чертовом городе, который она считала своим домом.

Поспешно положив ладонь на горячий лоб Регины, Эмма впервые ощутила, как по спине бегут мурашки от того, что Регина могла с ней сделать за подобные прикосновения. Это еще больше напрягало. Но Миллс все же дышала, значит, это могла быть просто легкая передозировка. А Эмма просто пришла в нужный момент. Эмма всегда, приходила в нужный момент. исключая лишь случай с сыном. Но тогда они обе не успели и обе потеряли. А сейчас обе этой потерей повязаны, и никто не сможет их понять лучше, чем они друг друга. Вот это была та самая истина, которую так отчаянно Свон искала в Крюке. Крюк был не виноват, что Свон выбрала ту, к кому ее тянуло.

– Эмма, - женщина открыла глаза и отстранилась от ладони Спасительницы.
– Что ты делаешь в моей спальне?

Регина не кричала, не злилась, но смотрела с недоумением. Еще немного времени прошло, и Миллс хотела переспросить Эмму, но девушка вдруг наклонилась над ней, и произнесла:

– Я рада, что с тобой все хорошо, Регина. Я просто рада.

После этого Свон встала и быстрым шагом вышла из спальни, притворив за собой дверь. Уже внизу, Эмме подумалось о том, что кажется она слишком сближается с Миллс, что начинает ее саму не просто пугать. Это напоминает ей о том, что они обе одиноки, а значит рано или поздно их притянет как магнитом друг к другу. Это лишь вопрос времени. Именно это было истинной причиной того, почему Эмма изначально боролась за Регину. Она боролась за их обеих. Ради будущего их обеих.

И Свон только сейчас подумала о том, что не прогадала.

========== Якоря прошлого. Яблоки ==========

Я не могу так больше, слышишь?

Быть может мне и не судьба.

Любовь ведь это тоже смысл,

Отчаянная боль, борьба.

Куда б не шли наши пути,

Истоки сути б нам найти.

Неделю спустя.

Оказалось, можно с Региной прожить неделю в ее особняке, в мире и спокойствии. Вставать по утрам, готовить тосты и кофе, смотреть в сад на опадающие осенние листья, слушать как мадам мэр перебирает собственные страницы бытия.

Три дня после того, как Румпельштильцхена не стало, а Белль и Крюк покинули Сторибрук, Регина была до жути неразговорчива. Она могла молчать сутками, и хотя Эмму это порой очень сильно выматывало, она не нарушала этот покой, предпочитая общаться с Лероем, Руби и другими. Горько, но Эмма почти не общалась с родителями. Она не знала просто что им сказать, ведь Мэри Маргарет была обижена на нее из-за Крюка, а Дэвид - из-за отстранения от должности помощника шерифа. Эмма понимала, что пообщаться когда-то придется, но сейчас ей этого хотелось меньше всего. Слишком все же они с родителями по-разному представляли ее благосостояние.

Единственное, чего Эмма не понимала, это то, почему никто не интересуется о Темном маге, где он и что с ним. Она подозревала, что Регина все же использовала свою магию, чтобы стереть им всем воспоминания о Темном, но спрашивать не решилась.

Только к концу недели Регина устала от своего молчаливого заточения, и тогда ее прорвало. Эмма даже не подозревала, что Регина может столько говорить, потому что для нее она всегда была немногословна и немного нелюдима. Регина всегда говорила по делу, и всегда следила за языком. Но даже у сильных людей, закаленных жизненными потерями есть предел.