Россия не имела возможности производить большинство товаров дешевле, чем промышленность европейских стран или США. На русскую внешнюю торговлю оказывало негативное влияние отсутствие хорошо организованной рекламы, постоянно действующих выставок товаров и изделий российского производства, слабость коммерческой информации. Отсутствие практики отпуска товаров в кредит как в оптовой, так и в розничной торговле, что давно практиковалось западноевропейскими компаниями, также сдерживало масштабы русского экспорта.

Многие русские коммерсанты не имели постоянных связей с европейскими партнерами. Сведения о европейских рынках они получали отрывочные и случайные, а порой и недостоверные. Подобные явления в русской внешнеторговой деятельности можно объяснить сформировавшимся менталитетом русских промышленников, приученных на внутреннем рынке к различным государственным субсидиям и льготам, к защите высокими таможенными пошлинами от иностранной конкуренции.

Технический прогресс в странах Западной Европы и отставание России в этой области заставляли Верховную власть искать возможности, чтобы это отставание не стало безнадёжным. Необходимость модернизации русской экономики вызывалась главным образом не внутренними условиями, а внешними факторами – индустриальным развитием ряда западных держав, чреватого экономическим и военным отставанием страны, что угрожало ее национальной безопасности и суверенитету. Вопрос о том, быть или не быть модернизации русской экономики в условиях колониальной экспансии Запада, не стоял: отказ от нее означал упадок и даже крах российской государственности {722} .

Одним из главных сторонников индустриального пути был министр финансов С. Ю. Витте. В течение первых лет царствования Императора Николая II он подал на Высочайшее имя несколько докладов, в которых доказывал необходимость индустриализации: «Международное соперничество не ждёт. Если нынче же не будет принято энергичных и решительных мер к тому, чтобы в течение ближайших десятилетий наша промышленность оказалась в состоянии своими продуктами покрывать потребности России и Азиатских стран, которые находятся или должны находиться под нашим влиянием, то быстро растущая иноземная промышленность сумеет прорваться через наши таможенные преграды и водвориться как в нашем отечестве, так и в сказанных Азиатских странах, укоренившись в глубинах народного потребления, она может постепенно расчистить пути и для более тревожных иноземных политических влияний. Медленный рост промышленности может затруднить выполнение великой международной задачи России, ослабить ее могущество, повлечь за собой политическую и культурную отсталость России» {723} .

Витте полагал, Россия имеет все возможности стать великой промышленной державой. Но для этого надо, говорил Витте, чтобы государство покровительствовало и поддерживало отечественного промышленника. «Создание своей собственной промышленности – это и есть та коренная, не только экономическая, но и политическая задача, которая составляет краеугольное основание нашей протекционной системы» {724} .

Витте подчеркивал, что в России есть всё необходимое для быстрого экономического и промышленного роста. Он писал Государю: «Империя Вашего Величества велика пространством, обильна природными дарами: каждый год знаменуется открытием новых естественных богатств в ее недрах. Даже в землях, исстари заселенных и длинным рядом поколений возделанных, открываются новые, прежде скрытые от глаз, высокоценные блага, обработка которых щедрее вознаграждает жителей, чем просто земледелие. Всевозможные минералы, металлы, прежде издалека к нам привозившиеся, ныне раскрываются внутри страны под ногами самого земледельца, призывая его к новому труду. А что скрыто на наших окраинах, только теперь заселяемых русскими людьми, чем одарят нас необъятные пространства Сибири, о том можно оставлять лишь гадательные предположения» {725} .

Другим убеждённым сторонником индустриального пути был Н. Х. Бунге. Своё виденье развития России в XX в. он изложил в Записке, которая позже получила название «Загробные заметки». Это виденье сводилось к следующему: 1. Укрепление индивидуальной крестьянской собственности на землю; 2. Привлечение «фабричного люда» к участию в прибылях частных предприятий и создание рабочих ассоциаций; 3. Расширение прав местных выборных учреждений; 4. Реорганизация центрального и местного государственного аппарата; 5. Преобразование системы народного образования.

Бунге предлагал оказывать всемерную поддержку переселению крестьян в Сибирь. При этом он был противником любых «конституционных экспериментов». Во многом благодаря этому «завещанию» Бунге Николай II поддержал программу Витте, ориентированную на рост отечественной промышленности {726} . 15 апреля 1896 г. Государь подписал закон «О некоторых изменениях в действующих узаконений, касающихся добровольного переселения сельских обывателей и мещан» {727} . Этот закон отменял практику насильственного возвращения самовольных переселенцев, упростил порядок выдачи разрешения на переселения, установил льготный тариф на проезд по железной дороге и право посылок ходоков от крестьян для осмотра земель, предназначенных для переселения.

Позицию Витте и Бунге поддерживал также и великий русский учёный Д. И. Менделеев. Вначале XX в. он писал: «Замереть России – гибель. Ограниченный рост промышленности непригоден нашему народу. Народ по здравому инстинкту сознает, что, идя помаленьку, мы никогда не догоним соседей, а надо не только догнать, но и перегнать» {728} .

3 июня 1895 г. Н. Х. Бунге скоропостижно скончался. Государь был сильно опечален этим событием: «Узнал чрезвычайно грустную весть о скоропостижной смерти Н. Х. Бунге. Ещё одним верным и опытным советником стало у меня меньше. Кончина его ставит меня в очень трудное положение!» {729} По приказу Государя «Загробные заметки» были отпечатаны в нескольких десятках экземплярах типографским способом и розданы для ознакомления великим князьям, министрам и членам Государственного Совета. 5 июня 1895 г. гроб с телом Н. Х. Бунге был доставлен в специальном вагоне на станцию Александровскую под Петербургом, и Государь лично присутствовал при литии {730} .

Однако у сторонников политики протекционизма индустриализации были серьёзные противники. В первую очередь это были представители крупного дворянства, которое вследствие индустриализации беднело и теряло рычаги управления. Распродаваемая дворянами земля переходила в руки других сословий – прежде всего крестьянам. И без того невысокий удельный вес дворянского землевладения в общем земельном фонде страны, составлявшем в конце 70-х гг. XIX в. менее 20 %, к началу XX столетия сократился еще на 5 %. К 1905 г. дворянство владело лишь 13 % всех земель {731} . Н. А. Павлов утверждал: «В знатных верхах Петербурга издавна велась борьба против всяких “новшеств” и земельных реформ; борьба против переселения, расселения, против развития земельного и иных кредитов. Владельцам латифундий, живущим в Петербурге нужны были сельские рабочие и дешёвые руки. А последствия падения общины – сократило бы многочисленную и дешёвую рабочую силу» {732} .