Шрифт:
– Не называй меня так, сколько можно просить. Я принесла тебе сэндвичи от старого Джека.
– Круто. После косяка особенно хочется есть, знаешь ли. А холодильник, как всегда, пуст. Вчера, правда, ма хорошенько затарилась пивом, так что угощайся.
– Спасибо. У меня для тебя еще один подарок.
– Да неужели? – Люк сделал наиграно удивленное лицо, а затем потушил окурок и демонстративно расстегнул ремень на джинсах.
– Я готов, крошка. Ты же знаешь, я всегда готов.
– Да ну тебя. Прекрати. Я вовсе не об этом. Помнишь, ты говорил, что мечтаешь свалить из этой дыры и заниматься музыкой. Так вот сегодня тебя в школе искала какая-то тетка. Вернее, даже не тетка, а настоящая дама. В лимузине и шубке такой, из дорогого меха. Искала тебя. Сказала, что ее заинтересовало твое пение и твои песни, что, мол, она слышала, как ты бренчал, когда проезжала мимо городской свалки. Мол, навела справки и вышла на тебя. Передавала, что хочет встретиться и завтра может заехать за тобой после школы. Сказала, сделает из тебя рок–звезду.
– Врешь, Пухлик. Я тебе не верю, – от волнения вкусный сэндвич застрял у Люка в горле.
– Зуб даю, чистая правда все это! – и Дженни улыбнулась улыбкой, в которой зубов было явно больше, чем нужно.
Но Люку нравилась эта улыбка, добрая и искренняя. И выражающая готовность. Всегда и везде. Поэтому вместо дальнейших расспросов он просто взял девушку в охапку и в два счета повалил на диван, подмяв податливое юное тело под себя. В конце концов, у него сегодня день рождения, а мать не проснется, даже если у нее над ухом прогремит пушечный выстрел.
Глава 2. Лос-Анджелес, наши дни
Как ни крути, а по всему выходит, что она неудачница. Ее последний сценарий забраковали. Поэтому у нее не хватило денег заплатить за квартиру и пришлось найти эту конуру под самой крышей, в которой наверняка водились крысы и Бог знает еще что. Днем солнце так нагревает крышу и жарит в окна, что единственная комната, превращается в парную. И москитных сеток на окнах нет.
К тому же ей уже тридцать, она до сих пор не замужем, а ее последний кавалер испарился две недели назад, и с тех пор она о нем ничего не слышала.
Молодая писательница Крис Шейн тяжело вздохнула и аккуратно положила в картонную коробку еще одну стопку книг. Пожалуй, книги – это и было ее основное богатство, и даже несмотря на то, что в ближайшие дни по причине финансовых трудностей ей предстояло переехать в, мягко говоря, гораздо более скромную квартиру, с ними она расставаться не собиралась.
Можно, конечно, было попросить денег у родителей. Но они и так заплатили несколько десятков тысяч долларов за ее обучение в университете. И просить у них что-то еще было бы окончательным признанием своей несостоятельности в жизни, признанием того, что она – жалкая неудачница. Нет, она еще поборется за свое место под солнцем! Так, как боролась всю жизнь, доказывая, что она ничем не хуже старших братьев, задавак из привилегированных семей из своей элитной школы и интеллектуальных зануд в Йеле.
В дверь позвонили. Это был ее друг Мартин, ее старый милый чернокожий друг Мартин. Они познакомились на литературном в университете. Она была неуклюжим синим чулком, Мартин был черным в Йеле. И они подружились. Два изгоя, два одиночества, два книжных червя. Он специализировался на истории литературы, она на драматургии. С тех пор они так и остались неразлучны.
– Я помогу тебе с этими коробками, – просто сказал он своим бархатистым и низким, присущим афроамериканцам голосом. Подхватил сразу две и пошел к машине, стараясь не смотреть на Крис. На длинные ноги Крис, на тонкий свитер, обтягивающий упругую грудь Крис, на конский хвост светлых волос, на большие синие глаза за роговой оправой очков Крис. Он любил ее уже больше десяти лет с момента их знакомства, но так и не решился признаться. А теперь она будет жить, черт знает где, и кто знает, как часто они смогут видеться.
– Мартин, спасибо, что согласился помочь. Не знаю, что бы я делала с этими всеми книгами.
– Тебе не приходило в голову просто выбросить их или отдать в библиотеку. Весь мир уже лет десять как перешел на электронные варианты. И места не занимают и при переноске в другие квартиры не угрожают надорвать тебе спину.
– Не богохульствуй, Мартин. Ты же знаешь, что без них там мне будет совсем одиноко. Книги на полках создают дополнительный уют. А он мне очень даже понадобиться, потому что, как ты уже, наверное, заметил, ближайшие полгода мне придется провести под чердаком, пока я не напишу сценарий, который хоть кто-то купит.
Новая квартира производила весьма угнетающее впечатление. Обветшалые обои кое-где отклеились, столярка рассохлась и прогнила, а мебель радовала глаз буграми и торчащими пружинами. К тому же почти на самом видном месте, напротив кровати висел огромный выцветший постер какой-то допотопной рок-звезды.
– Зачем тебе этот мужик в кожаных штанах напротив кровати? – спросил Мартин послушно расставляя по полкам книги.
– Так сними его и выбрось в мусорный бак, – ответила Крис.
– Тут дыра в стене.
– Где дыра?
– Ну, за постером. Такое впечатление, что в гипсокартон кто-то хорошенько ударил кулаком, и дырку просто завесили плакатом.
– Ну, так и оставь его в покое Мартин. Здесь хоть с плакатом, хоть с дыркой в стене, а хуже уже не станет.
– Ладно, живи с мужиком в кожаных штанах. Должен же у тебя, наконец, хоть кто-то появиться.
– Все шутишь, да, Мартин? – хохотнула Крис. – А между прочим, смеяться над человеком, который попал в затруднительное положение, не этично.