– . Ну да, – он сдвинул брови, взял консервированную вишенку, обмакнул во взбитые сливки. Неторопливо, смакуя, прожевал.

– Ты меня дразнишь?
– я отложила нaдкушенное пирожное.

– Да, - признался он честно.
– Тебе не нравится, сладкая? Может, попробуешь мое?

Я отвела взгляд. Жарко здесь,душно.

Рук вздохнул. Потянулся через стол, поднял мое лицо за подбородок.

– Не закрывайся от меня. Я не сделаю тебе ничего плохого. Веришь?

– Верю.

И ведь правда поверила,идиотка! Почти поверила.

Долгий взгляд глаза в глаза. Потом Рук скользнул ладонью по моей щеке, заправил выбившуюся из прически прядь и сказал глухо:

– Я очень жду ночи, сладкая. Я тоже. Жду и... боюсь.

Нельзя мне терять голову, никак нельзя. А к тому идет.

– Не смотри на меня так, – попросил он.
– Иначе я плюну на Донована и увезу тебя отсюда прямо сейчас.

– Тогда Донован может выкрутиться, - напомнила я.

Рук поднял брови.

– Думаешь, я сам не знаю? Давай поговорим о другом, ладно? Он потер шею, отвернулся. И

сказал совсем другим,деловитым, тоном:

– Татуировка свежая. Его подлатали, это заметно, но наскоро. Краснота и припухлость ещё видны.

– Постой, - я посмотрела на него недоверчиво.
– Хочешь сказать, его лечил блондин?

– Что тебя удивляет?
– ук рассеянно колупнул бочок пирожного. Проглотил ложку,

другую… и распробовал. – Мы ведь знали, что гадалка кому-то помогает.

– Но, - это по–прежнему не умещалось у меня в голове, - блондину-то это зачем?

– Блондину или блондинке, – поправил он скрупулезно.
– Хотя в голове не укладывается, что тут наши замешаны. Очень уж «горячие» разговоры.

Я прикусила палец, что бы не сболтнуть лишнего. Значит, в той записи такое, что всем блондинам в случае чего не поздоровится. Гангстерские разборки или планы подпольной войны с брюнeтами?

Скорее «или». Светловолосые не смирились с поражением, хотя у них нет единства в методах борьбы. Часть ратует за бомбы и подрывную деятельность,часть за аккуратный подкуп политиков и постепенное изменение законов - с помощью денег мафии, само собой.

– Думаешь, блондин-предатель? Работает на брюнетов?
– выдавила я.

Вконце концов, что тут небывалого? Я и сама не без греха. Рук даже ложку отложил.

Нахмурился.

– Да вариантов масса. Может у них договор. Или блондин этот понятия не имеет,кого и зачем лечил. Или он дoлжник Донована. Или… Может, он просто влюбился в рыжую, а она попросила об услуге? Чего только не бывает!

Ямашинально доела пирожное, не чувствуя вкуса. Да. Чего только не бывает.

– Слушай, если Доновану эту метку поставили только сейчас,то список он нам дал правильный?

– Скорее всего, - ук соскреб со стенок креманки остатки десерта.
– Хотя чую я тут какойто подвох.

Ятолько вздохнула. Кстати!

– ты уверен, что Донован нас не отравил? С него бы сталось!

– Уверен, - хмыкнул он, придвигая к себе блюдо с эклерами. Облизнулся эдак выразительно.
–

Донован ведь не сам готовил, из кабинета он тоже не выходил, распоряжался при нас. К тому же блондинов так просто не отравишь, почуем. Так что ешь спокойно.

И подал пример, нагребая на тарелку сразу пяток разных пирожных. Такими темпами он растолстеет похлеще Пoриджа! Хотя мне-то какое дело? К тому времени меня здесь не будет.

– Кстати, - вспомнила я, - почему ты не стал его дожимать насчет перестрелки?

– Он не врал, - Рук хмурился.
– Это не он нанял тех людей. Похоже, его подставили. Может,

настучал кому-то, но лично не участвовал.

Странная уверенность. Но спорить я не стала. Выходит, Донован тут е донес кому надо,

что мы разнюхивали насчет рыжей. А тот тип быстренько снарядил за нами убийц и заодно позаботился, что бы Дoнован не сболтнул лишнего? Хм, логично,только…

– Тогда почему Донована не убили? Зачем городить огород с клятвой? И подставлять его?

Рук только плечом дернул.

– У нас пока маловато фактов. Разберемся. Кстати, погадаешь?

Он вынул из кармана новенькую, еще нераспечатанную колоду.

– Позже, – пообещала я, - дома.

Гангстер прищурился, улыбнулся чуть заметно.

– Ка скажешь. Дома так дома.

Ивзял с блюда очередной эклер, густо присыпанный ореховой крошкой.

– А ты не лопнешь?
– не выдерала я.

Рук поднял брови. Хмыкнул, похлопал по лежащему на стoле оружию.

– В моей жизни, Меган, слишком много крови, грязи и трупов. Надо хоть иногда делать перерыв.