И он обвиняюще ткнул пальцем в Иеремию. Тот только развел руками в ответ.

— Гильдия убийц — независимая организация. Мы не поддерживаем ни Совет, ни Орден. Это решение Йотуна. Если хочешь высказать — выскажи ему.

— Вам только на руку сложившаяся ситуация, — процедил Хью. — Наемники без стыда и чести.

— А Олаф и независимый посланник тоже не имеют чести? — поддел его Иеремия.

— Хватит.

Голос Марии был как всегда тихим, но ее услышали все. Она продолжила:

— Вы слишком разгорячены и не можете здраво рассуждать. Бросаетесь друг на друга, желая укусить больнее… — она скрестила руки на груди. — Сейчас мы не сможем ни к чему прийти. Предлагаю небольшой перерыв.

Никто не возражал.

Она открыла окно и закурила, опершись бедром на подоконник. Андрей не мог отвести взгляда от сигареты в ее пальцах и дыма, скользящего по красным губам. Хью увел Уильяма в коридор, практически таща за плечо. Винцентий тоже куда-то делся. А Иеремия, подволакивая ногу, подошел к Марии и тихонько сказал:

— Вы сделали правильно, что остановили все это безобразие.

Вначале она дернула плечом, но потом улыбнулась. Андрею это не понравилось. Этот Иеремия напоминал прожженного ходока по женским койкам. То, как он смотрит на Марию… Неужели он думает, что этого никто не видит? Чертов белокурый красавчик. Хоть он и хромает, и говорит с нелепым акцентом, и одет неброско, но самоуверенность из него так и лезет в этих улыбочках, и взглядах, и воркующих интонациях, которые откуда-то вылезли, когда он решил заговорить с Марией. Андрей заставил себя опустить глаза и потер пальцами виски. Ему нужно было сосредоточиться. Стоило бы прислушаться к тому, о чем говорят в коридоре Даллесы. Но взгляд то и дело скользил по изгибам ее тела, обтянутым узким платьем, по пальцам с зажатой в них сигаретой, по губам, которые она почему-то стала красить такой яркой красной помадой…

Она заметила его странный взгляд. Последний раз улыбнувшись Иеремии, который, похоже, пытался сказать что-то остроумное, она попросила оставить их наедине.

Подойдя к столу, Мария положила ладонь ему на голову и нежно поворошила волосы.

— Ты выглядишь каким-то больным, — тихо сказала она.

— Я устал думать обо всем и сразу, — признался он. — Голова трещит по швам.

Андрей знал, что сочувствие это временное. Застарелая обида так и сквозила в ее взгляде, жестах, в чуть более прохладном, чем обычно, голосе. Но Мария все равно притянула его голову к себе. После секундного замешательства, он позволил ее рукам обвиться вокруг своих плеч. Андрей едва не заскулил, чувствуя напряжение внизу живота. Он больше не чувствовал успокоения в ее объятьях. Так было только хуже. Вырвавшись из плена ее запаха, тепла, из ее тонких рук, он мотнул головой и попросил:

— Оставь меня ненадолго. И скажи, что мы продолжим через пятнадцать минут.

— В последние дни ты ведешь себя странно...

«Я всю свою проклятую жизнь веду себя странно!» — он едва не заорал на Марию, но она вовремя ушла, задумчиво качая головой.

В столе он нашел бутылку с коньяком и отпил несколько глотков. Спиртное никогда не помогало. Яд уничтожался его телом до того, как успевал дойти до мозга. Андрей устало опустил голову на прохладную столешницу и закрыл глаза. Она никогда не поймет, что с ним. Никогда не примет этого. Его желания обладать ею безраздельно. Он боролся с этим желанием уже столько веков. Неужели кровь Волчьего пастыря отравила его? Или он был таким с самого начала? Что-то ветхое и истлевшее кричало в нем, что он должен уберечь ее, защитить. Но новое, новый Андрей, жаждущий владеть всем, до чего дотягивался, и, в первую очередь, , заглушал этот голос. Он просто рассыпался на части, и того, что держало его единым и цельным, больше не было.

Все сгорело. Без остатка.

И все тяжелее было нести это бремя безумия в одиночестве.

Он закупорил бутылку и убрал в стол.

Наталья. Как же некстати она свихнулась и пропала! Вот она могла бы помочь ему расслабиться… Андрей с силой потер лицо, надавливая на глаза. Ему нужно было загнать поглубже эти лихорадочные мысли. Как же они мешали... Как же мешали… Только не сейчас, не тогда, когда он должен быть собран и внимателен.

В дверь постучали. Мария вошла первой. Андрей бросил взгляд на часы. Пятнадцать минут прошло.

— Продолжим? — он выдавил из себя кривую ухмылку. Если опять начнется прежний балаган, он просто вышвырнет этот чертов молодняк за порог дома и пошлет Совет во главе с Изабеллой куда подальше.

Похоже, они чувствовали его злобу и напряжение. Хью, наконец-то, излагал их план действий, и никто его не перебивал. Но Мария одна его не слушала. Она сидела в кресле напротив Андрея и с непроницаемым лицом наблюдала за каждым его движением.

— Позвольте уточнить, — подчеркнуто вежливо перебил Андрей Даллеса. — Вы собираетесь проникнуть под видом солдата Ордена в Варшаву? Это звучит… слишком нереально. Солдат, возникший из неоткуда, вызовет подозрения.

— Мы обдумали этот момент. Независимый посланник работает сейчас на нас. Силы Ордена все еще подтягиваются в Варшаву. Он убьет кого-то из солдат, заберет его документы и одежду, и я смогу внедриться в стан врага под личиной одного из них. Когда я окажусь среди них, я выясню как их мотивы, так и будущие планы. С помощью моего брата вы будете знать о том же, о чем знаю я.

— Допустим. А знак Ордена вы себе несмываемыми чернилами нарисуете? — его остроту никто не оценил, но губы Иеремии все же дернулись в усмешке.